«Корабли ждут, – гласили приказы. – Плывите».
На борту шести кораблей было четыреста восемьдесят солдат, формально – вольного отряда, наемников, что отправились на службу к купеческой гильдии, представляющей на Дальнем Юге меекханские интересы. Чаардан должен был присоединиться к тем людям, а Ласкольник – принять их под командование. Все это миль за сто воняло Крысиной Норой, а «наемники», несмотря на различное вооружение, щелкали каблуками и отдавали честь, словно имперская гвардия, офицеры же их носили плащи, на которых виднелись следы отпоротых знаков различия. Вроде бы все было в порядке, чаардан продолжал служить Империи, но в воздухе вставал смрад шитых белыми нитками интриг и импровизаций.
На самом деле ничего нового.
Кхадар продолжил:
– И именно я решаю, что нужно, а что не нужно при контактах с Псарней. При последней встрече с вашими людьми я похоронил подругу.
Палец легонько кивнул:
– Я читал об этом. В рапорте. Среди Гончих есть разные Псы…
– …но все они лают за Империю. Я знаю эту пословицу. – Ласкольник перестал улыбаться. – Но я не уверен, что это до сих пор правда. Бешенство – болезнь заразная.
Агент Псарни опустил руки, а Бердеф в сознании Кайлеан напрягся, готовый к прыжку. В движении мужчины крылась неопределенная угроза. Правда, Кошкодур обыскал его с головы до пят, отобрав каждый предмет, который мог использоваться как оружие, но все они вдоволь слышали о шпионах, умеющих убивать и голыми руками.
– Мы здесь, – голос Пальца изменился и сделался более мягким и ласковым, – на границе известного мира, не развлекаемся играми между разведками, как те дураки в Империи. У нас нет для такого времени и желания. В Белом Коноверине, городе, куда в пик торгового сезона набивается четверть миллиона людей, у меня восемь, – он показал на пальцах, чтобы подчеркнуть вес своих слов, – агентов. Под рукой у каждого из них – от пяти до десяти шпионов, из которых бóльшая часть совершенно ничего не стоит. Так, какой-нибудь помощник купца или секретарь в ремесленном цеху. Во дворце у нас нет никого, как нет и в Храме Огня. Среди рабов у меня было три человека, но, после того как началось восстание, я не знаю, что с ними случилось.
Он остановился, чтобы вздохнуть.
– Я два года слал рапорты на север. Писал, что если случится новое восстание рабов, то будет оно другим, чем те, что происходили раньше. Что организовывать его станут наши люди. Я писал, что такое восстание может погрузить весь Дальний Юг в хаос, из которого тот не выйдет долгие годы. Просил повлиять на местных владык, торговлей или политически, чтобы они слегка ослабили ошейники невольникам. Меня проигнорировали, а теперь, когда все пошло ослу под хвост, они присылают прославленного генерала Ласкольника и горсточку пехоты, переодетой в наемников.