— Сохранит и в этот раз!
Элия обиженно засопел, а Бренд продолжал:
— Не переживай, друг, мы уже почти у цели…
— Все, о чем я мечтаю сейчас — это горящий очаг, крыша над головой и кружка горячего каллеронского вина с пряностями…
— Боюсь, я не смогу тебе всего этого предложить, — покачал головою Бренд. — Но, я думаю, в деревне, в которую мы сейчас въезжаем, за пару монет можно будет обсушиться и переночевать под крышей.
— Ты хочешь сказать — они не покормят смиренного слугу Великого Хортала? — испуганно пробормотал жрец.
— Как знать, как знать… — пожал плечами его спутник.
— Какой ужас! Как опустились нравы в некогда великом Роше! А когда же мы доберемся до этих негостеприимных поселений?
— А мы уже добрались, клянусь жалом ехидны!
Очередная ярко-голубая вспышка молния на краткий миг вырвала из тьмы очертания пяти — шести крытых соломой строений, беспорядочно разбросанных вдоль правой обочины дороги. Путники свернули к ближайшему дому, объехали запертые ворота и проникли во двор через обрушившийся участок плетня.
Бренд спешился у покосившегося крыльца и кулаком несколько раз постучал в запертую дверь.
— Хозяин! — крикнул он. — Пусти на ночлег двух одиноких замерзших путешественников!
Ответом ему было гробовое молчание.
— Никого нет, — удивленно отметил молодой человек. — Что ж, попытаем счастья в другом доме.
Однако у дверей следующей хижины их также ждало разочарование. Только в третьем доме, после требовательного крика Бренда послышался легкий шорох и испуганный голос слабо поинтересовался:
— Кто там?
— Два несчастных, замерзших, промокших путника, — отвечал Бренд, — у которых найдется, впрочем, пара звонких монет, чтобы оплатить ваше беспокойство и гостеприимство.
— Проезжайте дальше, почтенные. Тут вам никто не откроет.
— Вы что, клянусь семью хвостами Харуна, с ума тут все посходили? Дай нам обсохнуть и переждать грозу до утра!
Изнутри послышался скрежещущий звук. Похоже, к двери пододвигали тяжелый сундук.
— Семь Преисподних им в глотку! — выругался Бренд, направляясь к следующему дому.
С решительным видом, уже не спешиваясь, он взмахнул рукой, но был остановлен маленьким жрецом.
— Погоди, сын мой, — мягко сказал Элия. — Позволь мне, смиренному служителю великого бога, попытать свои силы.
Он грузно слез с пегого конька, ежась, подошел к двери, осторожно постучал и заговорил. В его голосе был мед и елей.
— Добрые люди! Ради благоволения Великого Хортала, приютите до утра несчастного служителя его с товарищем. Мы устали, намокли, продрогли, — Элия закашлялся столь естественно, что Бренд не смог удержать улыбку. — И умираем с голоду.