Конечно, души умерших – это не обычные пешцы, по которым можно ударить из крепкого места.
Однако их тоже можно заманить в засаду.
Рыцарь Леотар, в роскошной броне, сиявшей, словно утренняя звезда, высоко вскинул меч и преградил дорогу Яргохору.
– Остановись, безумный! – крикнул он на языке Восточного Хьёрварда. – Остановись, неужели ты разрушишь свой собственный дом?..
Водитель Мёртвых не ответил, просто продолжал шагать прямо на рыцаря.
Леотар был готов. Его меч поднялся в позицию, клинок ярко засветился, словно выкованный из одних солнечных лучей.
Сила послушно устремилась по стальным жилам оружия, поток яростного сияния ударил прямо в залитую тьмой прорезь глухого шлема; Водитель Мёртвых пошатнулся, вскинул руку, заслоняясь – таким человеческим, таким живым жестом, словно простой смертный.
Ряды его бестелесных воинов не остановились, однако они обтекали своего предводителя, бестрепетно надвигаясь на рыцаря.
– Во имя света! – выкрикнул Леотар, и напыщенные эти слова в его устах не казались ни патетическими, ни неуместными.
Он закрутил двуручный меч сложной мельницей, и казалось невероятно, что в тяжёлой броне можно двигаться так легко и свободно; с меча во все стороны срывались разящие короткие клинки, сотканные из солнечного сияния.
Воины Яргохора лились вперёд, словно вода. Бестелесные, они сейчас словно воплощались, их черты обрисовывались яснее, призраки становились мечниками, копейщиками, лучниками, щитоносцами.
Солнечные блики, сорвавшиеся с меча Леотара, ударили в первых, прошли насквозь, не встречая сопротивления, прорубая сотканные из серого света доспехи, и там, где их пронзили сияющие клинки, стремительно расползались пятна мрака, словно разворачивающиеся плащи, охватывая жертву; миг спустя они падали под ноги соратникам неразличимо-чёрным валуном.
Яргохор издал странный звук, что-то среднее между скрежетом и скрипом, простёр меч – и чёрные камни зашевелились снова. Трескалась тёмная оболочка, что-то жемчужно-серое, словно моллюск в раковине, плескалось в разломах, норовя выбраться на свободу.
Первые из призрачных воинов достигли Леотара, от сверкающей брони рыцаря отскочило несколько тёмных стрел, рассыпавшихся тонкой угольно-чёрной пылью. Длинное и тонкое копьё, чем-то похожее на ногу гигантского паука – заметны были даже утолщения суставов – ткнулось в закрытую кольчатым хауберком шею рыцаря, но лишь разлетелось облаком острых обсидиановых осколков, перерубленное сияющим лезвием.
Тёмный меч Ярогохора свистнул, Водитель Мёртвых не прятался за спины, сам вступая в бой.