Прошедшая вечность (Перумов) - страница 59

Мудрый размыслит,
Взвесит неспешно,
Стоит ли браться
За кованый меч, –

с усмешкой отозвался хозяин Валгаллы. – Так пели скальды, когда эти чертоги были полны эйнхериев, героев, павших со славой. Мне кажется, в их висах крылось немало истины.

– Не всё можно открыть и ближайшему из ближних, – посланец Древних не сдавался.

– Есть свой закон у каждого. – Отец Дружин повёл плечом. – Но я запомню, гость.

– Твоё слово…

– Будет исполнено. – Старый Хрофт легко поднялся с трона. – Но у меня, как у хозяина Асгарда, есть долг и перед моими родичами. Из двух долгов я не откажусь ни от одного, но отдавать их стану по собственному разумению.

– Темны слова твои, великий О́дин. Мне недоступен их смысл.

– Я отправлюсь в поход. Но со мной пойдут и асы, моя родня. И не ранее, чем я исполню начальный обряд, что позволит их сущностям начать возвращение. Увы, это не свершится в один миг; но и оставить сородичей здесь, в пустом Асгарде я не могу.

– Неужели трижды прославленный О́дин станет уклоняться…

– Не зови меня трижды прославленным, гость, – нахмурился Старый Хрофт. – У меня много имён, но это – не моё. И с тем, кто его носил, не хочу иметь ничего общего. Даже случайно.

– Хорошо, хорошо, – посланник с трудом сдерживал раздражение. – Но сдвинься тогда с места, могучий Хрофт! Не сиди сиднем!

– Кто же собирается сидеть сиднем? – удивился Отец Дружин, вставая. – Идём, племянник. Пора начинать.

* * *

Фенрир трусил следом за Асом Воронов, а тот шагал себе упруго и молодо, словно и не было недавней битвы, а ожоги уже и вовсе не ощущались.

– Будь готов привести асов, – предупредил волка Отец Дружин.

– Буду готов, – откликнулся тот. – Дозволишь ли спросить, Ас Воронов?

– Куда делась вся дерзость, – вздохнул О́дин. – Дозволяю.

– Что мы должны сейчас сделать?

– Разве ты не слышал?

– Слышал, Великий. Но мне неведомо…

Тяжёлая длань в тех самых священных браслетах легла на плечо волку – даже уменьшенный колдовством, Фенрир в холке был ростом со Старого Хрофта.

– Мне тоже.

Волк мотнул мохнатой головой, воззрился на хозяина Асгарда.

– Как, Великий? – хрипло прорычал он, стараясь, чтобы получился шёпот. – Ты не ведаешь как?..

– Не ведаю, – кивнул О́дин. – Но когда-то я не знал и священных рун, Фенрир.

– Знаю, висел я
в ветвях на ветру
девять долгих ночей,
пронзённый копьём,
посвящённый О́дину,
в жертву себе же,
на дереве том,
чьи корни сокрыты
в недрах неведомых[1], –

напомнил он волку.

Тот поёжился.

– А копьём обязательно, Великий?

Отец Дружин только усмехнулся.

– Увидишь.

Посланец Дальних следовал за ними в почтительном отдалении. Как и положено уважающему обычай гостю, он давал хозяевам указать путь.