— Никогда не устаю любоваться, — согласился он, подходя к ней и отдавая ей хрустальный бокал с толстыми стенками, щедро наполненный янтарной жидкостью.
— Спасибо, — поблагодарила она, с усилием сохраняя твердость в голосе, несмотря на волну электрического тока, словно прошедшую через нее от прикосновения его пальцев.
— Но я уверен, что ты не захочешь потратить свои полчаса, просто любуясь видом, — добавил он. — Так что садись и рассказывай.
Бросив последний взгляд на темно-фиолетовое ночное небо, Оливия отвернулась от окна и направилась к дивану.
Адам развалился напротив нее, свободно держа в руке хрустальный бокал, спутанные темные волосы отливали медью на свету. Оливия сделала глоток виски, надеясь, что огненный напиток поможет перебить эффект, который он на нее оказывал.
Она взяла в руки сумочку и вытащила оттуда конверт. Наклонившись вперед, она осторожно передала его Адаму, стараясь не коснуться его рук, а затем наблюдала, как он открывает конверт и вытаскивает оттуда фотографию.
— Ведь это — твой отец?
Ей не нужно было и спрашивать: она знала ответ с тех пор, как увидела фотографию Адама Мастерсона на сайте его сети отелей. Сходство было слишком очевидным. — Женщина на фотографии — моя мать. Джоди Эванс.
— Это Зеб, — признал он. — Но фотография едва ли доказывает, что он — отец ее ребенка.
— Она показывает их обоих на свидании, и они выглядят… — Оливия облизнула губы, — вполне довольными друг другом.
Оливия не знала, что еще сказать. Она всегда была слишком хорошо осведомлена о личной жизни своей матери — проведя слишком много ночей своего детства, спрятав голову под подушку.
Казалось, Адаму тоже не доставляло особого удовольствия представлять себе детали отношений Джоди с Зебом. Нахмурившись, он постукивал пальцами по подлокотнику дивана. Затем он кивнул в сторону фотографии.
— Когда она была сделана? — спросил он.
— Четыре месяца назад. На Гавайях. Мама ездила туда с друзьями на пару недель.
— И там она, по чистой случайности, встречалась с отцом миллиардера? — В его тоне сквозило недоверие. — Или она заприметила его в надежде на щедрое вознаграждение?
— Да что с тобой? Не будь циником. У мамы и в мыслях подобного не было. Ей не нужны деньги. — Гордость и решительность заставили ее высоко поднять голову. Ни Джоди, ни Оливия Эванс больше никогда не попадут в зависимость от мужчины, кем бы он ни был, потому что сейчас Оливия зарабатывала столько, что денег хватало им обеим.
— Всем нужны деньги, дорогая.
— Только не нам. Я понимаю твой скептицизм, но поверь, я говорю правду.