Ей понадобилась целая минута на то, чтобы уразуметь смысл сказанного, а когда уразумела — открыла рот от возмущения.
— Вы думаете… Вы считаете… что я — одна из таких женщин?
Он прислонился спиной к стене, скрестив руки на груди.
— Вы проникли в мой отель и бросились мне в руки, одетая в платье, которое с вас буквально сваливается, — что, по-вашему, я должен думать?
От его высокомерия в ней закипал гнев, хотя она почти готова была признать, что наглец мог быть в чем-то и прав.
— Ну, хорошо, допустим, я незаконно проникла в ваш отель, но я не бросалась вам в руки. Могу вас заверить, что не стала бы рисковать арестом ради сомнительного удовольствия заарканить миллиардера.
Он несколько мгновений изучал ее лицо, и она встретила его открытым взглядом. Она молилась, чтобы он поверил ей. В противном случае в любую секунду ее выпроводят отсюда, а этого нельзя допустить. Ей нужно было остаться здесь — и не только ради самой себя.
— Пожалуйста, — попросила она. — Я понимаю, почему вы так подозрительны, но в этом совершенно нет необходимости. Правда. Дайте мне возможность доказать вам это. Выслушайте меня. Пожалуйста.
— Хорошо, — ответил он. — Даю вам десять секунд.
Трудно сказать, кто из них был больше удивлен — рыжеватая блондинка или он. Раздражение пульсировало у него в венах; хотя он был ослеплен симпатичным лицом и восхитительным телом. Эта женщина ничего хорошего ему не сулила — все, что она скажет, — в любом случае будет ложью, частью идеальной стратегии, цель которой — захват его кошелька.
Шанс, что она все-таки не охотница за миллиардерами, был совершенно ничтожным, хотя ее вибрирующий голос и отчаянный блеск светло-карих глаз затуманивали его обычно безупречный рассудок.
Приподняв рукав пиджака, он посмотрел на часы:
— Осталось пять секунд. Четыре… три…
— Моя мать беременна, — выпалила она.
Ее слова эхом отразились от стен туалета, покрытых зеркальной плиткой.
И что он в этом случае должен делать? Может быть, она и не была охотницей за миллиардерами. Возможно, она была сумасшедшей.
— Передайте ей мои поздравления, — невозмутимо отреагировал он. — А сейчас, я думаю, вам пора уходить.
— Мне нужно сказать вам, кто отец ребенка.
Адам глубоко вздохнул.
— Леди, если вы думаете надуть меня, сказав, что это я, у вас ничего не выйдет.
Он уже очень давно не встречался с женщинами старше себя. Но дело даже и не в этом: Адам всегда удостоверялся на сто процентов, что вероятность беременности исключена. Он считал себя неподходящей кандидатурой на роль отца. В конце концов, он Мастерсон до мозга костей и прекрасно знает свои слабые стороны. Его менее чем неудачно сложившийся брак со всех сторон осветил его недостатки.