— Повернись, Рокси, — сказал Дэн. — У меня богатый опыт обращения с застежками.
— Справлюсь сама, спасибо. Что бы вы ни думали по этому поводу — я сняла его сама. Здесь было жарко.
— Я и не сомневался, что было очень жарко.
— Что-нибудь можно сделать для Хуссейна? — подал голос Нордж. — Он все-таки ранен.
Джи Ди, выполнявший роль охранника, усевшись на обеденный стол, прорычал:
— Конечно. Я стрельну в него еще разок, чтобы отшибить ему мозги. А ты что предлагаешь?
— Он пленный и заслуживает соответствующего обращения.
— Он — паршивый шпион, и пусть скажет спасибо, что остался жив.
Керк, вернувшийся назад, услышал конец диалога.
— Это ранение в мякоть. Оно болезненно, но не опасно. С Хуссейном все будет нормально до того, как мы его доставим в деревню утром.
— Почему вы сами не допросите его? — недружелюбно обратился к нему Нордж.
— Мне очень хочется спросить у него, как ему удалось проскользнуть в дом вечером. Хотя, похоже, я знаю. Задняя дверь в кладовую не заперта.
— Не заперта? — медленно повторил Дэн. — Как это могло случиться?
Керк резко перевел взгляд вниз, на заляпанные грязью ботинки Норджа, и я поняла, что он знает ответ. Я ждала взрыва и была готова подлить масла в огонь, так как тайное рандеву Норджа с Сити чуть не стоило нам жизни. Но фейерверк возмущения не состоялся. Керк сказал лишь:
— Теперь это уже не важно, главное — сделать вывод из того, что произошло.
Его слова относились ко всем, но я не сомневалась, что он адресовал их только Норджу. И, судя по тому, как сжались губы Норджа, он тоже это понял.
Керк не стал развивать эту тему, а принялся обсуждать мероприятия по охране на остаток ночи. Он установил дежурство в три смены, распределив время на троих: себя, Джи Ди и Дэна. Без слов, но довольно демонстративно Нордж был исключен из числа несущих дежурство как ненадежный.
Нордж всё понял. Думаю, он обрадовался такому решению, мысленно любуясь самим собой, стоящим в гордом одиночестве, в позе этакой невинной жертвы.
— Спокойной ночи всем, — холодно бросил он и поднялся наверх, в свою комнату.
Я надеялась, что теперь у меня появится возможность остаться хоть на минутку наедине с Керком, чтобы извиниться. Но ничего не вышло: сказав Джи Ди, что сменит его в полночь, Керк тут же ушел спать с невыразимо усталым видом. Он пожелал мне спокойной ночи, как и Дэну.
У меня осталось ощущение пустоты, как бывает всегда, когда начатое тобою дело остается незавершенным. Хотя, собственно, что я могла сказать ему такое особенное, способное что-то изменить? Дела красноречивее всяких слов.