– Мне надо посоветоваться с сестрой, – серьезно ответила Маргарита.
Обольститель уловил перемену тона и тут же воспользовался этим в своих целях. Мало девушку танцевать, надо ей ещё и бриллианты покупать. Добычей денег сегодня ночью и займемся, но прежде…
– Рит, подскажи, пожалуйста, что такое «крестовая». Как историк, – огорошил сердцеед.
Мужчины – странные люди, для них сорт картошки и её прополка – это идентичные вещи. Но не единой картохой жив мыслящий человек, что тоже верно, и в данном смысле обаяшка эскулап прав.
– Кажется, в старину на Руси так называли перекрёсток дорог, – подыграла Рита.
– Я тебя люблю. В данный конкретный момент! – без церемоний вскричал врач. – Ну всё, был рад слышать, целую и так далее.
– А зачем тебе значение «крестовой»? – попыталась не дать диалогу увять Марго. Однако, её уже не слышали: то ли доктор бросил трубку, то ли связь прервалась. Спокойней, конечно, думать второе…
В гостиной, где сидела девушка, нарисовалась сеструха Ириша. Подсела на диванчик. Спросила с любопытством:
– Я с кухни голос слышала. С кем это ты трепалась? Расскажешь?
– Андрей с большим членом, – чуть растерянно ответила девушка. – Почти замуж звал…
– Но это же чудесно! – одобрила Ириша. – Я думаю, что ему надо отдаться. Тогда точно женится.
* * *
– Перекрёсток!
Бутербродов предвкушающе потёр ладошки.
Он дождался, когда печные дрова превратятся в золу. Следуя обряду, жестоко свернул птице шею. Гусь явно не хотел отправляться в свой персональный рай, бил крыльями и гоготал. Однако, пока существует смерть, гуси будут умирать.
– Давай, чувак, поработай на мой обряд! – бормотал доктор, пихая в печку гусиную тушку целиком. Без разносов и тарелок, с пухом, крыльями и когтями.
Спустя час Андрюха вынул из печи гусиную прожарку и бросил в клетчатую сумку. Молвил воодушевленно:
– Половина дела сделана!
12. ЮНАЯ И ПЬЯНАЯ ОСОБА
Светила полная луна. К перекрёстку на окраине городка, подлетело такси. Машинка выплюнула Бутербродова и умчалась восвояси. Андрюха внимательно повел глазом.
На юге – одинокая пятиэтажка.
На севере – огни фабрики.
Восток – дорожка в густой лес.
Запад – кресты и надгробия кладбища.
– Привет, крестовая!
Диск луны закрыло облачко, стало темно. Доктор топтался в нерешительности, помахивая клетчатой сумкой.
«У-у-у-у-у!» – то не волки завыли, а фабричный гудок, означающий окончание смены.
– Двенадцать часов ночи, – процедил Бутербродов, чуть помялся и выкрикнул негромко:
– А вот кому гуся? Продаю гуся за неразменный рубль.
Тотчас же из мрака на юге появился темный силуэт. Он явно направлялся к продавцу. Тело Андрея обуял озноб, ладошки вспотели, а алчный мозг замер в предвкушении.