Настоящий Медив опустился на колени, его глаза не отрывались от развертывавшейся перед ним сцены. Он шевелил губами, беззвучно повторяя слова, произнесенные им в прошлом.
Гарона потянула Кадгара за рукав, и он кивнул. Вдвоем они тихо вышли из центра охранного круга и принялись пробираться вдоль стены, пытаясь незаметно проскользнуть за спину настоящего мага.
– Но такой риск, дитя мое… – начала Эгвин.
– Риск? – перебил Медив. – Риск для кого? Не для меня, владеющего всей силой Тирисфаля. Для остальных членов Ордена? Их больше заботят внутренние политические игры, чем демоны. Для наций, составляющих человечество? Этих жирных счастливых идиотов, надежно защищенных от всех опасностей, о которых они даже представления не имеют? Есть ли здесь риск для кого-то, кого действительно следует беречь?
– Ты играешь с силами, гораздо более могущественными, чем ты, сынок, – вздохнула Эгвин.
Кадгар с Гароной стояли уже почти у двери, но настоящий Медив был всецело захвачен видением.
– О, разумеется! – с язвительной усмешкой произнес Медив из прошлого. – Думать, что я смогу управиться с подобными силами, было бы грехом гордыни! Не меньшим, чем мысль, что ты сможешь помериться силами с повелителем демонов и выйти победителем.
Они были уже за спиной Медива. Гарона потянулась к ножу, спрятанному в ее блузе, но Кадгар молча притронулся к ее руке и покачал головой. Они проскользнули мимо Медива – в глазах старика стояли слезы.
– Что будет, если орки победят? – спросила Эгвин. – Они поклоняются темным богам и теням. Зачем тебе отдавать им Азерот?
– Когда они победят, – ответил прежний Медив, – они сделают меня своим вождем. Они почитают силу, мама, в отличие от тебя и всех остальных обитателей этого достойного жалости мира. А благодаря тебе я являюсь в этом мире сильнейшим. И тогда я сломаю оковы, которые ты и остальные наложили на меня, и буду править!
Внутри видения воцарилась тишина, и Кадгар с Гароной замерли, задерживая дыхание. Заметит ли настоящий Медив в этой тишине их отсутствие?
Но его внимание было приковано только к Эгвин, говорившей из глубины прошедших лет.
– Ты не мой сын, – сказала она. Настоящий Медив уткнулся лицом в ладони. Его фантом ответил:
– Нет. И я никогда не был твоим сыном – во всяком случае, по-настоящему твоим.
И Медив из прошлого расхохотался. Это был глубокий, громоподобный смех, уже слышанный Кадгаром прежде, в ледяной пустыне, когда эти двое сражались в последний раз.
Эгвин была потрясена.
– Саргерас? – с отвращением произнесла она, наконец, узнав его. – Я же убила тебя!