— Да скажи, что такое?! — воскликнул он.
Чармэйн промолчала, только рыдания стали еще звонче. Дэмиен присел рядом с ней, встряхнул, чтобы посмотрела в глаза.
— Говори, Чармэйн.
Она собралась в комочек, пристроила ладони между коленок. Виновато взглянула на Дэмиена, и чем дольше смотрела на него, тем веселее становилась.
— А ведь и правда глупость, — прошептала она, смотря ему в глаза. — Похудела, и что с того? Я теперь твоя жена, лес меня защитит.
— От кого защитит?
— Ах, Дэмиен, это все в прошлом. У нас теперь новая жизнь.
Если бы Дэмиен лучше знал людей, он бы настоял на своем, задавал бы вопрос за вопросом, пока Чармэйн не призналась бы в тайне. Но он еще немного робел перед нежданным счастьем. Боялся обидеть жену, еще не знал, что после ссоры и мир бывает слаще. Потом он часто корил себя за то молчание, за трусость свою, но было уже поздно.
Ночью Чармэйн легла, как обычно, возле очага на тюфяке, Дэмиен тихонько устроился на лавке, которая могла бы раскладываться на двоих. Летний ветер снаружи шуршал в ветвях дуба, заставляя лунные блики на трубе выводить безмолвный танец. Всего за месяц Чармэйн ощутила себя настоящей хозяйкой: на каждой вещице лежал отпечаток ее руки, она приручила хижину, как объезжают необузданного жеребца. Горшки ровным строем красовались на полке, даже кора дуба, ствол которого образовывал дальнюю стену, немного смягчилась и обросла мхом.
С первого взгляда Чармэйн поняла, что лес пронизан волшебством. Городские никогда не зайдут за черту леса, соблюдая договор, а она была раньше, только не смотрела по сторонам тогда. А сейчас боялась встречи с прошлым проводником, поэтому первые дни совсем не выходила за порог. Потом познакомилась с застенчивым брауни, — он немного помогал Дэмиену в домашних делах, но совсем растерялся, увидев Чармэйн. Сама девушка испугалась не на шутку: запрыгнула на печку, схватив ухват, и даже взглянуть боялась на маленького дедушку. Так она и сидела, не шелохнувшись, моля про себя, чтобы Дэмиен поскорей вернулся домой. Наконец домовой робко представился, и Чармэйн до глубины души покорила его деликатность. Для нее волшебство означало грубую силу, которая берет все, что пожелает, не принимая во внимание человеческие желания. Они с домовым подружились, хотя помощник попросил пока не рассказывать о нем хозяину. Все-таки брауни поселился неприглашенным, втайне от Дэмиена.
Чармэйн привыкла к этой необыкновенной хижине и даже чувствовала себя дома больше, чем когда-либо в Вирхольме. Но сколько она не ворочалась с боку на бок сегодня, сон не шел. Было неуютно, будто кто-то следит за ней, и Чармейн корила саму себя за неосторожность. Столько времени скрываться, чтобы так глупо выдать себя!