В Вирхольме они сперва заскочили в матери Дэмиена. Она оценила выдающийся живот Чармейн, очень трогательно ухаживала за невесткой. Принесла под ноги пуф, на спинку стула под спину подложила подушку. Чармейн в первый раз за последний месяц было по настоящему удобно. Она расслабилась, с удовольствием пила отвар в прикуску с медовым печеньем.
Дэмиен сидел за столом с матерью и рассказывал новости. Чармейн отметила, как муж по особому улыбается, докладывая об ее успехах. Глаза горят гордостью, а в брошенном на нее взгляде читается желание. И мать Дэмиена вся светится, рассматривая сына.
— Какой ты красавец без бороды, Дэмиен. Я уж забыла как твое лицо выглядит, — она провела узловатыми пальцами старого человека по его смоляным волосам. — Хорошо жена за тобою смотрит, я ей очень благодарна.
Чармейн отсалютовала чашкой, откинулась на кресле. Как же хорошо! О делах совсем думать не хочется. Как и идти к родителям.
Дэмиен без бороды выглядел моложе. Ему и не дашь тридцати. Даже сейчас, уставший от марафона заданий, он выглядел лет на двадцать пять. Кожа гладкая без морщин, волосы густые, мощный разворот плеч и длинные ноги. Есть на что полюбоваться. Недаром Дэмиен нравился ей еще в отрочестве.
Чармейн допила отвар, а Дэмиен между делом успел достать гостинцы для матери и собрать заново в котомку разные вкусности.
— А ты, что скажешь, матушка? Кто подойдет на роль лесничего?
— Даже не знаю, милый. У нас много хороших мальчиков. Ирвайн иногда приходит мне помогать, все спрашивает про тебя и про лес, — посмотрев на Чармейн она добавила. — И девочки есть смелые.
— Соберем всех на площади сегодня к шести. Ночевать не останемся, лес ждет.
— Как же Ахтхольм справляется, без лесничего-то?
— Лучше, чем прежде, матушка, — ответила Чармейн. — Или вы своего сына не знаете?
Откладывать больше визит к мэру города не представлялось возможным. Чармейн с неохотой вылезла из удобного кресла, от все души поцеловала хрупкую седую женщину. Дэмиен крепко обнял мать. В первый раз она смотрела на него со спокойной уверенность, вместо обычной тревоги. Передала в надежные руки…
Чармейн смотрела на каменный дом, в котором выросла. Дубовую дверь украшал зеленый венок с золоченными шишками. Окно на втором этаже, где была ее комната, закрыто наглухо. Белые занавеси с вышитыми листьями плотно задернуты. Чармейн больше не считала это здание своим домом. Оно выглядело красивым, роскошным, но совершенно чужим.
Родители Чармейн открыли дверь при их появлении. Отец выглядел представительно в сюртуке из черного бархата обшитый серебряным галуном. Мать одета в традиционное зеленое платье с кружевной шалью. Оба уважительно поклонились чете лесничих и пригласили внутрь.