— Да, вы правы… хотя они живописны. Многим новоприбывшим такой сюрприз бывает не по вкусу. Ничего, со временем все к ним притираются, — сказал он со смешком. — Притираются — неплохо сказано, а? Теперь вверх по лестнице… не спешите, не спешите, миссис Беттертон. Все в порядке, мы уже почти пришли.
Почти пришли… До смерти — несколько ступеней, высоких ступеней, не похожих на европейские… Очередной стерильный коридор — и Ван Хейдем остановился перед одной из дверей, постучал и открыл ее.
— Ну вот, Беттертон, мы и пришли. Встречайте вашу жену!
И он несколько церемонно отступил в сторону.
Хилари направилась к двери Никаких колебаний, никакого замешательства. Выше голову — и вперед, навстречу судьбе.
В комнате у окна стоял вполоборота очень красивый мужчина Хилари невольно изумила эта его красота. Томаса Беттертона она представляла себе совсем другим, да и на свои фотографии он совершенно не был похож…
Это изумление все и решило. Хилари пошла ва-банк.
Она сделала шаг вперед, отпрянула и голосом, в котором смешались испуг и разочарование, воскликнула:
— Но… это же не Том… Это не мой муж…
Сыграно было хорошо, она и сама это почувствовала.
Главное — не переиграть. С немым вопросом она уставилась на Ван Хейдема.
И тут раздался смех. Том Беттертон рассмеялся тихим, радостным, почти торжествующим смехом.
— Отличная работа, Ван Хейдем! — бросил он. — Уж если меня не узнала собственная жена…
В несколько шагов он пересек комнату, и Хилари оказалась у него в объятиях.
— Олив, милая, это я. Я, пусть даже и с новым лицом.
Его губы коснулись ее уха, и Хилари уловила едва слышный шепот:
— Бога ради, подыгрывайте. Мы в опасности.
На мгновение он ослабил объятия, потом вновь привлек ее к себе.
— Милая, как же долго это тянулось! Наконец-то ты здесь!
Его пальцы впились в спину Хилари, словно предостерегая ее, стараясь сообщить что-то важное.
Через несколько мгновений Беттертон слегка отодвинул ее и взглянул ей в глаза.
— Я все никак не могу в это поверить, — сказал он со смехом. — Но теперь-то ты меня узнала?
В глазах его по-прежнему читалось предостережение.
Хилари не понимала и при всем желании не могла понять, в чем дело, однако грешно было бы не воспользоваться такой удачей, и она пустилась во все тяжкие.
— Том, — воскликнула Хилари, отметив про себя, что прозвучало это убедительно. — Том… Но что же…
— Пластическая операция! Здесь их делает сам знаменитый Герц из Вены. Только не говори, что ты жалеешь о моем прежнем перебитом носе.
Он вновь поцеловал ее, уже без всяких тайных знаков, и с извиняющимся смешком повернулся к наблюдавшему за ними Ван Хейдему.