— Неправда.
Доктор Ван Хейдем в изумлении обернулся. Один из марокканских служителей шагнул вперед. В белой вышитой одежде, с белым тюрбаном на голове, с лоснящимся черным лицом он выглядел весьма импозантно.
Что заставило всех присутствующих уставиться на него в немом изумлении, так это слетавшая с его выпяченных негритянских губ чистейшая американская речь.
— Неправда, — заявил служитель, — доказательства я могу представить тут же, на месте. Эти джентльмены отрицают, что Эндрю Питерс, Торкил Эриксен, мистер и миссис Беттертоны и доктор Луи Баррон находятся здесь. Это ложь. Все они здесь, и я говорю от их имени. Возможно, в настоящий момент меня довольно трудно узнать, сэр, — обратился он к американскому послу, — но я — Эндрю Питерс.
С губ Аристида сорвалось едва слышное шипение, но он мгновенно овладел собой и невозмутимо откинулся на спинку кресла.
— Здесь содержится множество людей, — продолжал Питерс. — Шварц из Мюнхена, Хельга Неедгейм, англичане Джеффрис и Дэвидсон, Пол Уэйд из США, итальянцы Рикокетти и Бьянко, наконец, Меркисон. Все они находятся непосредственно в этом здании. Здесь есть целая система раздвижных перегородок, которые невозможно различить простым глазом, и сеть вырубленных в скале секретных лабораторий.
— Господи помилуй! — воскликнул американский посол. Он пытливо вгляделся в величественную африканскую фигуру и расхохотался. — Я вас и сейчас не узнаю, — сказал он.
— Инъекция парафина в губы, сэр, и черный краситель.
— Если вы Питерс, какой у вас номер в ФБР?
— Восемьсот тринадцать тысяч четыреста семьдесят один, сэр.
— Верно, — подтвердил посол, — а ваши настоящие инициалы?
— Б.Г., сэр.
— Это и в самом деле Питерс, — кивнул посол и посмотрел в сторону министра.
Министр, поколебавшись, откашлялся.
— Вы утверждаете, — обратился он к Питерсу, — что здесь удерживают людей против их воли?
— Некоторые находятся здесь добровольно, Ваше Превосходительство, а некоторые нет.
— В таком случае, — откашлялся министр, — следует взять у них показания… да, непременно.
Поймав его взгляд, начальник полиции шагнул вперед.
— Минутку, — предостерегающе поднял руку мосье Аристид. — Оказывается, — начал он мягким, отчетливым голосом, — моим доверием здесь жестоко злоупотребляли. — Он смерил холодным взглядом Ван Хейдема и директора, и в этом взгляде был приказ, который не обсуждается. — Мне еще не вполне ясно, господа, что вы в своем научном упоении позволили себе совершить за моей спиной. Я поддерживал это учреждение исключительно в интересах науки и не имел никакого отношения к его практической деятельности. Советую вам, господин директор, если выдвинутое обвинение основано на фактах, немедленно доставить сюда людей, относительно которых есть подозрения в том, что их удерживают здесь насильно.