– Марсово поле! – воскликнул царь. – Вот где теперь решаются судьбы Рима. Здесь, а не на Форуме!
Между тем над стеною римской крепости, как язык пламени, взвилось алое знамя, знак боевой тревоги, но на этот раз оно призывало воинов строиться для голосования. Огромное пространство пришло в движение. Было видно, как из массы выделяются группы людей, занимая каждая свое место.
– Это центурии! – пояснил царь. – И каждая из них имеет один голос. Всего же сто девяносто три центурии. Решение принимается большинством.
– Но позволь, – сказал Дионисий. – Если я не забыл, на языке латинян центурия это сотня.
– Сотня, – подтвердил царь.
– Но почему вон те центурии, которые ближе к нам, по нескольку сот человек, а одна из них, если я не ошибаюсь, несколько тысяч. А те, что впереди, не более сотни и, кажется, даже меньше.
– В любом государстве бедных всегда больше, чем богатых, – пояснил царь. – Поэтому и центурии малоимущих или вовсе неимущих людей должны быть большими по численности. Вот эта центурия, в которой, как ты верно заметил, несколько тысяч человек, объединяет самых неимущих, мы их называем пролетариями, ибо во время переписи они не могли предъявить никакой ценности, кроме своего потомства[371]. Все они вместе обладают одним голосом. Впереди же стоят восемнадцать центурий всадников. Они несут службу на конях, которых приобретают за свой счет. Конечно же, идя на выборы, коней они оставили в конюшнях. Знаком всаднического отличия служит золотое кольцо, с которым они никогда не расстаются, и белая тога с узкой пурпурной каймой. Твой коллега Вел, да будут к нему милостивы маны, уверял меня, если ты помнишь, что и это пурпурное одеяние, какое сейчас на мне, принесли в Рим этруски.
– А что это за фаланга, пристроившаяся в затылок всадникам? – спросил Дионисий.
– Центурии, – поправил царь, – центурии первого класса, соответствующие в системе Солона пятисотмерникам. Это те, кого вы, греки, называете гоплитами. Ты видишь бронзовый панцирь, шлем, большой круглый щит, меч и копье? Это то вооружение, которое выковывалось в мастерских этрусских городов Популонии и Арреция. Вместе с всадниками тяжеловооруженные – ударная сила легиона. Им сейчас и решать, быть или не быть войне с вольсками…
– Позволь, – вставил Дионисий. – Но я не вижу какого-либо возвышения или хотя бы камня, чтобы подняться оратору.
Сервий пожал плечами.
– Какие ораторы? Ведь ты не в Афинах, а в Риме. Ораторы уже выступали в сенате, спорили до самого заката. Но наступило время подземных богов, и их решение может быть неугодно верхним богам. Сенат уже решил объявить вольскам войну, а центурии могут подтвердить или отвергнуть это решение. Но смотри! Голосование уже началось.