В коридоре столкнулась с каким-то типом, полировавшим ногти. С удивлением глянула на него: не юнец, вид солидный. Лёгкая седина в волосах… Приглядевшись, поняла, что это не седина, а волос такой — выцветший русый.
На руках — два перстня. От них магией так и фонит: по телу мурашки пошли.
А камень на шее, несомненно, амулет, так и затягивает. Даже страшно стало, когда поняла, что не могу оторвать глаз, будто утекают в глубину этих тёмных граней… Вспомнила, что пялиться на людей нехорошо, а то эти самые люди тобой заинтересуются, и поспешила отвернуться. С трудом, но удалось. Мотнула головой, отгоняя морок, и продолжила путь. Спиной чувствовала взгляд этого типа. До этого не понимала, что такое — до костей пробирает. Так вот, это именно оно.
Я намеревалась постучать в дверь магистра Лазавея, когда незнакомец шутливо окликнул меня:
— Эдвин Лазавей несколько занят, сам его жду.
Развернулась и удивлённо уставилась на владельца перстней и опасного для здоровья амулета. Запоздало поняла, что это именно тот человек, которого перенёс в Оморон магистр Лазавей. Прищурилась, вспомнив, что о нём болтал Липнер.
Так, некромант? Мой отец или?.. Что-то радостные чувства не накрыли, да и не факт, что это он. С чего я взяла, что передо мной некромант?
— У меня важное сообщение. Я вас не знаю, а вот магистра Лазавея — очень даже.
— Так и у него важное дело, — рассмеялся незнакомец. — Ты не одна, которую он 'очень даже' знает.
Поняв подтекст, покраснела. Но поставить на место наглеца — святое.
— Свечку держали, уважаемый? Нечего на добрых людей поклёпы наводить.
Незнакомец пожал плечами и вновь занялся ногтями. А в моей голове зародилось сомнение: не постучаться ли сначала к магистру Тшольке? Нет, чушь, в такое время даже мы с мужем в постели не валялись, а магистры просто дела обсуждают, а чужака не пускают. Он же, пошляк, смутить меня пытается.
Решительно постучалась. Тишина и какая-то возня. Неужели действительно? Нет, я, конечно, не мужчина, но прельститься Осунтой могла бы только под хмелем. Причём, если бы пила на спор с орками. Да и чтобы Осунта позволила кому-то собой командовать… Нет, не ляжет она тихо на спинку, прикрыв глазки, а начнёт права качать и указывать, что и как.
Воображение разыгралось, и я захихикала. И упала — а нечего облокачиваться на дверь.
Потирая ушибленное колено, уставилась снизу вверх на Лазавея и резко позабыла, зачем пришла. Нет, никакой Осунты в комнате видно не было, если только она не притаилась под одеялом или не слилась с мебелью, но кровать… Я не вовремя, однозначно, и мысли всякие в голове… Слушайте, гостиница — это публичное место, рубашку надо надевать, а то слабый пол теряет почву под ногами и идёт по кривой дорожке.