— А Первосвященник?
Ксержик кивнул, заверив, что только с замком и послушниками вышла осечка: уничтожил частично. Но Златории уже ничего не грозило.
Я отвлеклась, перестала следить за Лазавеем, но он сам напомнил о себе, с натугой, очевидно, испытывая жёсткое физическое напряжение, процедил:
— Сгруппировались, тесно встали — и вперёд. Не гарантирую, что попадём в Вышград: некогда было делать точные расчёты.
И в это время в дверь настойчиво постучали. Сначала колотили руками, потом, видимо, уже ногами, громогласно требуя открыть именем кого-то, мне неизвестного. А ещё лучше убираться из добропорядочной гостиницы.
Тшольке эффектно их послала, заявив, что неодета и вообще занята крайне приятным делом, которое на троих не делят.
За дверью на миг воцарилась тишина.
Мы дружно обернулись к Лазавею: перед ним дрожало, дыша то холодом, то жаром пространство. Рваные края переливались сиреневым цветом, а глубина зияла чернотой.
Магистр удерживал проход между мирами разведёнными руками, сквозь которые, словно молнии, сочилась, искрилась магия. Он едва заметно мотнул головой, поторапливая беглецов.
— Эдвин, не разумнее ли перемещать по одному, ты не удержишь контроль, — с сомнением и тревогой в голосе заметила Тшольке.
— Времени нет, Осунта. Молись, чтобы удержал.
Меня первой толкнули в знакомую вязкую субстанцию, мгновенно наградившую мигренью и носовым кровотечением.
Воздух сжал тело в тиски, лишив слуха и возможности передвигаться.
Странное состояние: ты есть — и тебя нет. Умом я понимала, что зависла между сущностями, удерживаемая раскрывшим их магом.
Это ещё Оморон, просто одно из его измерений. Надеюсь, оно меня не сплющит.
В этот раз я не была голодранкой: прижимала к груди сумку со всяким барахлом.
Через мгновение — это потом выяснилось, что мгновение, а тогда время остановилось, ко мне присоединился Липнер. Тесно прижался, обхватив за локти.
Хотела мысленно возмутиться, но потом вспомнила: перенос. Чтобы попасть всем в целости в Златорию, необходимо стать единым целым, единым предметом.
Звуки из реального мира до нас не доходило, мы пребывали в своём и ждали остальных.
Вдруг дверь взломали, вдруг магистры ведут бой?
Но вот наконец и Юлианна. Испуганная — значит, не всё гладко. Прижалась ко мне, будто сестра. Теперь она защищала меня спереди, а Липнер — сзади. Закралось нехорошее предчувствие, что живой щит — это неслучайно.
И верно — нас тряхнуло. Сильно тряхнуло, лишив равновесия.
Приглушённый, раздался голос Лазавея:
— Задержите их, не обращайте на меня внимания! Ставьте закладки — и прыгайте. Без меня.