Адептка кивнула и расстегнула пальто. Да, они всё обговорили, но Мериам продолжала сомневаться. Она слишком хорошо помнила события, разыгравшиеся в этой же комнате, поэтому надеялась, что переночует в другом месте.
— Тревеус, у тебя же «просто» не выйдет, — покачала головой Мериам, развязав платок.
— У меня хорошая сила воли. Хотя, если честно, — Шардаш подошёл и помог адептке снять пальто, — не вижу препятствий для нашей близости. Что изменится? Чего ты боишься? Что брошу, что забеременеешь? Так с первого раза у нас не выйдет. Не у всех людей-то получается, далеко не у всех. Или тебя тот парень на всю жизнь напугал? Помню рассказ о… хмм… увиденном.
Он обнял Мериам и уткнулся губами в шею. Профессор стоял неподвижно, слушая биение её сердца, вдыхая запах кожи, а потом прошептал:
— Стесняешься?
— И это тоже, — раскрасневшаяся, Мериам не знала, куда деться от скользкой темы. — Тревеус, я же обещала, в следующем году. Мне нужно подготовиться, свыкнуться с мыслью, убедить себя, что не будет больно…
И тут выяснилось — Шардаш не подозревал о болезненности первой близости. Кусая губы, радуясь, что он не видит её лица, Мериам в трёх словах рассказала то, что читала о физиологии человеческих девушек, вырвалась и отгородилась от профессора дверью ванной комнаты. Мериам ещё никогда не испытывала такого стыда.
— Э-э, просто у оборотниц всё иначе, никакой крови, а с человеческими девушками я не спал, только с женщинами, — объяснял растерянный Шардаш. — Кажется, в Университете что-то рассказывали, но уже смутно помню. Успокойся. Если случится, то случится, нет — потерплю полгода, не умру. А теперь давай вещи разберём.
Мериам отказывалась выходить, только молча сопела.
Профессор прижался ухом к двери, прислушиваясь. Ему показалось, или она плакала? От мысли, что из-за него, стало тошно. Столько лет держал себя в руках, а тут опять верх взяли инстинкты. Мериам наверняка думает, будто ему только постель нужна. Это само собой, конечно, но не только.
Шардаш злился на себя: если бы сдерживался, давно бы отдалась, потому что не испытывала бы страха. Тогда, в домике посреди леса, ведь прижималась тесно-тесно, даже гладила робко — а он спугнул. Что поделаешь, до этого профессору попадались женщины, а Мериам оказалась девушкой, да еще с определённой расовой особенностью и строгим воспитанием.
— Мериам, — Шардаш уткнулся носом в щель между косяком и дверью, — прости, пожалуйста. Я не хотел.
Несколько минут тишины, а потом — плеск воды. Почти сразу же повернулась ручка, и адептка вышла. Она остановилась напротив профессора, робко подняла глаза и внезапно улыбнулась. На немой вопрос, почему, Мериам ответила: