Успокоил, придержал.
И действительно — ничего не случилось, Уоррен продолжал исправно служить, так никому и не доложив о ЧП, более того, Лондон, с подачи Барнса, продлил командировку на год.
Конечно, он ожидал, что грозная пара позвонит или возникнет перед ним на улице, он уже подготовился к этому, а они тянули. Может, вообще о нем забыли, закрутились в своих заботах?
Ха-ха.
— Господин Уоррен? — спросил голос по-английски, но со знакомым акцентом. — Вам удобно со мной говорить? Это ваш знакомый Виталий, с которым вы недавно встречались на даче. Я хотел бы пригласить вас на ланч в «Арагви».
Он уже давно решил: почему бы не встретиться? Это ведь не предательство. Лучше, чем идти на конфронтацию…
В «Арагви» его тут же препроводил-утянул в кабинет метрдотель — вот и Виталий, фонтанирующий дружелюбие. Выпили, закусили, заговорили о балете — Громов оказался большим любителем балета и знатоком (специально проработал несколько монографий накануне встречи, даже мемуары Лифаря прочитал).
— Вы нас извините, если что не так, — как бы мимоходом, между прочим. — Мы никоим образом не хотели вас обидеть, не расценивайте нашу встречу как шантаж. Наоборот, мы стоим за укрепление отношений между английским и советским народами, мы выступаем за мир и видим в вас патриота Британии и искреннего друга Советского Союза. Разве это не так?
— Да, мне здесь очень нравится.
— Вот и прекрасно! — обрадовался Громов. — Мы никоим образом не намерены вмешиваться в вашу личную жизнь. (хотел добавить, что все арестованные партнеры — на свободе, но решил, что поручит Владлену самому заявить о своем благополучии.)
— Чего же вы от меня хотите?
— Да ничего! Ровным счетом ничего! Нас вообще мало интересует Англия, она — не враг дела мира, а вот Соединенные Штаты.
Об антиамериканских настроениях Джона сообщал не раз Барановски, конечно, они были неглубоки: штатники раздражали своей мощью, и вообще после войны влияние Англии усыхало.
Громов развил: страна превращается в 49-й штат, экран забили идиотские американские боевики, разве не ужасно?
Как ни странно, Уоррену весь этот ход мысли показался новым и интересным, даже некоторым откровением, Громов увлекся, крепко насел на американский империализм, правда, вовремя спохватился, вспомнил, что не на партучебе.
Закончил патетически:
— Знаете что, Джон? Давайте просто будем друзьями! Будем иногда встречаться, в этом нет ничего предосудительного. Хотя вы и не дипломат, но ваше мнение имеет особый вес. У меня только одна просьба: никому не рассказывать о наших встречах.
Последнее — залог успеха, что стоит разработка, если источник о ней болтает?