Вошел во вкус, получал по труду.
Но всему имеется конец, и в посольство прибыла шифровка о завершении командировки Уоррена, весть печальная: уезжала курица, несущая золотые яйца. Боже, как жалко отдавать ее чужакам в лондонскую резидентуру! Да разве они это заслужили? Сидят и чешут задницы, эти разведчики, к тому же еще презирают чернорабочих контрразведки. Но приказ есть приказ, разработали условия связи на все случаи жизни: и постоянные, и даже если грянет война, понатаскали на тайниках, научили разбираться в схемах, использовать тайнопись и всевозможные сигналы на столбах, скамейках и стенах домов.
Специально в Москву призвали для инструкций нового куратора в Лондоне.
— Будьте постоянно бдительны, следите за своим поведением. Тратьте осторожно те деньги, которые мы вам передаем, нежелательно, если ваше окружение обратит на это внимание! — инструктировал Джона посланец из Лондона, покуривая черчиллианскую сигару, к которым пристрастился в процессе своего заграничного загнивания. — Жить нужно скромно и по средствам. Будьте осторожны и в своих связях с мужчинами — в адмиралтействе, где вам предстоит работать, существует отдел безопасности, проверяющий кадры по всем параметрам.
И Мэгги наконец-то после проволочек отбывала в Вену.
— Ах, как я люблю Вену, — говорила Пэт, попивая вместе с Мэгги кофе, — повезло же тебе! Какой красивый неповторимый город! Бельведер, Хофбург, пирожные в кафешках на Кернтнерштрассе. я однажды там влюбилась, и красавец австриец катал меня на фиакре, он был похож на Штрауса, такие же длинные волосы.
— Знаешь, милая, дело не в городе, каким бы красивым он ни был! все это тлен, счастье внутри нас и не зависит от места.
— Ты опять о своем красавчике? — удивилась Пэт. — да он тебя и в грош не ставит!
— Неправда, ты ничего не понимаешь! Он любит меня. мы даже собираемся пожениться, когда я вернусь из Вены.
Последнее свидание с Джоном, непродолжительное, но с рыданием у него на груди (как хотелось ее тут же придушить!), пообещала вечно любить, иногда приезжать к нему в Лондон (только этого и не хватало!) и конечно же писать, писать чуть ли не каждый день.
Уехала, скатертью дорога.
Наступил и его час.
— Нам искренне жаль, что вы уезжаете, Джон, — говорил Чикин важно, выдерживая паузы. — Вы — друг нашей страны и настоящий патриот, понимающий важность англо-советской дружбы! За ваше здоровье!
— Англичане, как известно, не умеют говорить тосты, — ответствовал Уоррен. — Но я хочу выпить за вас и за всех людей, которые сделали мою жизнь в Москве счастливой. Это были незабываемые годы. — слезы показались у него на глазах, чекисты были поражены: вот тебе и извращенец!