От мысли, что он мог хладнокровно соблазнить одновременно двух замужних женщин, ей стало не по себе.
Лицо Нейтана сделалось замкнутым.
— У тебя не возникло ни одного вопроса, верно? Ты прочитала об этом в газетах, а значит, уверена, что все это правда.
Эми взглянула на него, и у Нейтана вырвался горький смех.
— Но ты только что сказал, что…
— И ты уже готова предать анафеме мое поведение, не зная ничего о том, что за ним стояло. Или, наоборот, решила, что это козни каких-то писак, чьей единственной целью было очернить мое доброе имя.
Эми отошла от кресла, служившего ей укрытием, и опустилась на ближайший диван, до которого смогла дойти, не проходя мимо Нейтана.
— Я могу извинить то, что ты не видишь истинных мотивов, определявших мое поведение, — продолжал он. — Потому что ты ничего не знаешь о моих мучениях, об ощущении полного провала, с которым я жил. Но хватит ли у тебя честности, чтобы подумать о том, почему я не смог поверить тебе? Вспомни, что я знал о тебе, когда мы встретились. Только то, что ты из очень строгой семьи. Но ты не сказала ни одного слова протеста, когда я впервые тебя поцеловал. Ты хотела, чтобы я целовал тебя. Казалось, тебя даже не беспокоило, если нас застанут.
— Но это потому…
— Потому, что ты любила меня. Теперь я это знаю. Да и тогда должен был бы знать. Но то, что сказал мне Филдинг, придало тогда твоему поведению совсем иной смысл. Оно было слишком доверчивым, чтобы я мог не задуматься. Так что прежде чем обвинять меня в неспособности каким-то образом узнать, что ты была совершенно неповинна в том, в чем тебя обвиняли, позволь спросить тебя: когда ситуация повернулась с точностью до наоборот, ты верила в меня?
Нет. Эми не верила. Она была зла на него за то, что он ее бросил, и с готовностью верила самому плохому. И эта годами копившаяся ненависть придавала ей сил, чтобы жить дальше. Эми пристально следила за газетными публикациями и без малейших доказательств верила самому худшему. Тогда как она могла проклинать его за то, что Нейтан поверил тому, что из лучших побуждений рассказал ему самый преданный, искренний и добрый друг?
Эми была так польщена, когда красивый, хорошо воспитанный младший сын из знатной фамилии обратил на нее внимание, что тут же забыла все свои строгие правила. Она обнадеживала его, как только могла. Когда он впервые торопливо поцеловал ее в щеку, она не стала возражать. Эми лишь покраснела и захихикала, а потом позволила ему делать это снова и снова. И они быстро перешли к поцелуям в губы.
Эмитист прикусила губу.
— Ты только посмотри на нас, — продолжал Нейтан. — Ни один из нас не смог поверить в любовь другого. Я не смог поверить, что ты любила меня десять лет назад, теперь ты не можешь поверить, что я люблю тебя. А может, ты просто ищешь предлог, чтобы избавиться от меня. Я не из тех, кого стоит ловить, верно? Ты ясно дала мне понять, что я гожусь для небольшой интрижки, но не для совместной жизни.