Месяц? Значит, он должен был уехать из Парижа почти сразу же после того, как она ему отказала. Неудивительно, что он не приходил к ней. Он уже ехал сюда.
Но зачем? Эмитист не могла его об этом спросить. По крайней мере, здесь.
И не могла продолжать сидеть, вытаращив на него глаза. Это было неприлично.
— Прошу меня извинить, — сказала она, вставая. — Я должна идти домой.
— Не согласитесь ли вы оказать мне честь и позволить как-нибудь нанести вам визит? — спросил Нейтан. И, бросив быстрый взгляд в сторону миссис Подмор, продолжил: — У вас очень интересное лицо. Я хотел бы написать ваш портрет.
— Я уже сказала мистеру Брауну, что если кто-нибудь в городе и решится на такой эксцентричный поступок, то это вы, мисс Делби. Судя по тому, что я слышала, — сказала миссис Подмор, дернув бровью.
У Эмитист внутри похолодело. Весь город гудел после истории, когда ее отец схлестнулся с адвокатом по поводу тетушкиного наследства. И хотя никто не знал точно, сколько денег было на кону, все, безусловно, слышали, как он предсказывал, что она промотает все состояние за двенадцать месяцев и приползет к нему, моля о прощении. Потому что говорил он это таким голосом, каким обычно проповедовал с кафедры о геенне огненной.
— И я уверена, вы согласитесь со мной, что нужно делать все возможное, чтобы способствовать расцвету таланта, которым обладает мистер Браун. — Миссис Подмор наклонилась вперед и доверительно произнесла: — Он самое интересное приобретение для нашего города, дорогая. Истинный джентльмен. И самый лучший арендатор для Мердок-Хаус из всех, кого мы имели несчастье видеть раньше.
— Да, да, конечно, — согласилась Эмитист, направляясь к двери как можно быстрее.
Она чувствовала, что никак не может отдышаться, даже когда вышла на улицу. Нейтан не мог узнать о том, что она богата, пока не приехал сюда. Значит, он приехал потому, о чем говорил ей.
Это правда.
И даже если после этого он узнал о ее деньгах, разве она уже не решила, что ей все равно? Если Нейтан приехал сюда, чтобы попытаться завоевать ее, она не позволит плохим мыслям разлучить их. Только что она пережила самые горькие недели в своей жизни, ругая себя за то, что отвергала его предложения. И конечно, не собиралась повторять это снова.
Если только он действительно приехал сюда, чтобы снова сделать ей предложение.
Холодный подозрительный голосок, очень похожий на голос ее тети, шепнул: «Возможно, он собирается шантажировать тебя».
Эми пригнула голову под дождем, который начался еще во время службы, и упрямо продолжала идти вперед. На улице заметно похолодало, и каждый вздох отдавался у нее в груди болью.