Она была богата, благодаря милости своей тетушки, и обладала острым умом, но нелегко находила себе друзей и не могла представить, что когда-нибудь выйдет замуж. Если какой-нибудь мужчина начинал ухаживать за ней, то она думала, что он делает это ради ее богатства, а не из-за ее привлекательности. В свое время, когда она была молода и слишком беззащитна, ей тяжело дался этот урок. Он ранил ее. Оставил шрамы в ее душе. И хотя многочисленные нищие, которых они встречали на дороге вблизи каждого французского городка, вызывали у Эмитист сострадание, она ощущала, что большая жизненно важная часть ее души отсечена, и, скорее всего, ее уже не вернуть никогда.
Впрочем, если верить тетушке Джорджи, это было не важно. Огромное число людей прекрасно прожили свою жизнь несмотря на то, что другие считали их неполноценными. Так что с того, что она больше никогда не сможет поверить мужчине? Ее тетушка прожила и без этого.
— Никчемные, привыкшие думать лишь о себе, вороватые ничтожества, если тебя интересует мое мнение о мужчинах, — презрительно фыркнула она, когда увозила Эмитист из деревни в так называемую лечебную поездку по Озерному краю. — Не понимаю, как разумным женщинам приходит в голову связываться с ними. И поскольку мне начинает казаться, что ты способна стать разумной женщиной, тебе следует избавиться от привычки думать, что рядом с тобой в жизни непременно должен быть мужчина. Все, на что они способны, — это портить то, во что вмешиваются.
После того, что ей пришлось пережить, Эмитист склонялась к тому, чтобы согласиться с этим.
Финелла снова застонала, вернув ее мысли к настоящему, и прикрыла глаза тыльной стороной ладони.
Эмитист сморщила губы. Ей было жаль Финеллу, страдавшую от головной боли. Она понимала, какой стыд испытывает подруга после того, как оказалась не способна самостоятельно добраться до дома. Однако…
— Финелла, ради бога, любой человек, не привыкший к вину, может совершить такую ошибку. Но это не конец света. И совершенно не повод разыгрывать драму. Я понимаю, что с тобой происходит. Тебя волнует, что скажут люди. Но беспокойство об этом ничему не поможет. Особенно когда речь идет о людях, которым больше всего хочется заклеймить тебя. Они же, как правило, трусы, разве ты не знаешь. Они боятся взять за шиворот собственную жизнь. Вместо этого они сидят и сплетничают в тщетной попытке победить скуку своего бессмысленного и бесполезного существования. Ни в коем случае нельзя пытаться изменить свою жизнь, чтобы добиться их одобрения.
Господи! Неужели она действительно повторяет одну из излюбленных проповедей тетушки Джорджи? И тем самым тоном, которым вещала тетушка, когда Эмитист случалось впадать в уныние?