Ей следовало предупредить его, что она мало знает о том, что происходит между мужчиной и женщиной в спальне.
Тогда почему она этого не сделала?
Дело было не только в том, что ей польстило признание ее привлекательности, ведь Нейтан думал, что она зарабатывает на жизнь своей красотой.
Нет. Правда была гораздо более греховной. Он обвинил ее, что тогда, в юности она чуть не заставила его жениться на себе. Если бы Нейтан знал, что она девственница, он мог бы подумать, что сейчас она снова покушается на его свободу. А Эмитист хотела его так сильно, что не могла допустить даже малейшей возможности, чтобы он передумал.
Внезапно ее охватила паника. Да, она хотела его, но не настолько, чтобы пожертвовать своей свободой. И совсем не ожидала, чтобы он жертвовал своей свободой.
— Я совсем не рассчитывала, что ты сделаешь мне предложение, — вырвалось у нее, — только потому, что я девственница. И не из-за этого решила, чтобы ты стал моим первым любовником.
— Первым? — Нейтан отодвинулся в сторону и, опершись на локоть, уставился на Эмитист. — Ты хочешь сказать, что теперь возьмешь за правило заводить любовников?
Нет, Эмитист имела в виду совсем не то, но она понимала, почему ее слова могли заставить его так думать. И он еще имел наглость неодобрительно смотреть на нее. Это с его-то репутацией!
— Не знаю. Но думаю, что когда-нибудь могу это сделать. В конце концов, я же не собираюсь навсегда остаться в Париже. И, вне всякого сомнения, я не собираюсь выходить за тебя.
— Ты уже достаточно ясно дала мне это понять.
Теперь он буквально впился в нее взглядом.
— Ради бога, не надо на меня так смотреть. Ты ведь тоже не хочешь на мне жениться! Давай не будем спорить. Я просто пытаюсь убедить тебя в том, что не имею на тебя никаких видов только потому, что отдала тебе свою девственность.
— Нет, я… не… Я понимаю. — Нейтан сморщил губы. Если бы он был женщиной, Эмитист сказала бы, что он надулся. — Но я никак не могу понять, чему обязан такой исключительной чести.
Какой несносный человек! Она пытается убедить его, что его драгоценная свобода вне опасности, а он извращает ее слова так, что они звучат, как… как… как какое-то оскорбление.
— Твой сарказм неуместен, — фыркнула она и, не глядя на него, потянула на себя одеяло.
Нейтан приподнялся и, высвободив одеяло, прикрыл ей грудь.
— Спасибо, — холодно поблагодарила она.
— К вашим услугам, — сухо ответил он. — Но учти: я говорил без всякого сарказма. Я действительно считаю, что ты сделала мне неоценимый подарок, явившись сегодня сюда и позволив приобщить тебя к любовным радостям. — На лице Нейтана появилось озабоченное выражение, и он добавил: — Правда, мне бы хотелось сделать это более удачным образом…