И только в 1930 году дождался Иннокентий Иванович того, о чем мечтал почти всю свою жизнь.
Из моторного бота вышли люди с теодолитами, землемерными лентами и лопатами. Впереди них, широко расставляя ноги, шагал близорукий и костлявый человек.
Задыхаясь от волнения, Иннокентий Иванович обулся и, позабыв о шапке, выбежал встречать их. Ни о чем не расспрашивая, он пожал каждому руку, провел в горницу, достал бутылку вина, которую терпеливо берег к пасхе, и, наварив ухи, стал угощать веселых и странных гостей.
— Ешьте, пейте, дело разумейте, — шутил он, щуря глаза. — С большой работой-то приехали?
— Место для города изыскивать, — ответил близорукий, — тундровую столицу необходимо выстроить здесь. Вы, так сказать, и явитесь основателем города, если место будет подходящим.
— Подходящее, сильно подходящее, — торопливо ответил Иннокентий Иванович и засуетился по горнице, — и семужка есть, и зверя много, и Печора-матушка здесь глубину дает.
…Прошло совсем немного лет, и в Белой Щели вырос город, создавший Иннокентию Ивановичу славу основателя и первого строителя его.
И потому-то теперь на всех митингах, собраниях, слетах вы увидите в президиуме Иннокентия Ивановича, торжественно и почетно несущего на своих плечах славу основателя первого арктического города.
Слава ничуть не отягощала Иннокентия Ивановича. Но странно: чем больше строилось домов, тем сильнее тоска овладевала сердцем Иннокентия Ивановича.
Он видел, что строящийся город совсем не походил на тот, который он носил в своей душе. Правда, церквей инженеры строить не стали, вместо них были выстроены пять школ, три клуба, кинотеатр и десятки рабочих домов, но ни резных наличников, ни петухов на крышах не было. Все строилось обыкновенно и просто.
— Нам не до петушков, — как-то сказал прораб Иннокентию Ивановичу. — Пусть буржуазия ими занимается, а нам надо план выполнять и не вылезать из графика.
— Ты сам график, — обиделся тогда Иннокентий Иванович и пошел в горсовет.
Там сидел секретарь горкома партии. Он почтительно пожал руку Иннокентия Ивановича и сказал:
— Что-нибудь плохо строят, дед? Тормоши, тормоши их. Ты у меня боевой помощник. Не давай им спать.
— Он хороший старик, — подтвердил предгорсовета.
— Ты мне зубы-то не заговаривай, — осердился Иннокентий Иванович. — Ребятишки у колодцев играют, того и гляди в них попа́дают, а ты только планы да графики чертишь. А заборы? Даже свиньям скучно мимо них проходить.
И он так часто посещал горсовет, что и ясли построили, и все заборы покрасили зеленой краской.
За зданием педагогического техникума закончилось строительство центральной бани. Бань было выстроено три, но все они показались Иннокентию Ивановичу чересчур большими и совсем не похожими на настоящие.