По шатким ступеням вошла она в маленький домик.
Вот и диван, на котором она спала. Вот стол, за которым обедала.
Девушка бережно прикрыла дверь, обошла двор и через широко раскрытые ворота вышла на улицу Индустрии.
Здесь, у проходной завода, она встречалась с Васей Щитковым. Совсем недавно они поклялись не разлучаться до гроба.
Где теперь ты, Вася Щитков?
Может, лежишь ты в степях Западной Украины под старым курганом, и шумит ковыль над тобой, и не нужна тебе никакая Анка? Тебе все равно. Но ведь ты не верил в смерть!
А может, там, далеко, ходит в ночные атаки твоя танковая часть?
Только одно правда: если ты будешь жить, ты никогда не забудешь девушку с улицы имени партизана Железняка.
Задумчивая, чуть грустная улыбка пробегает по губам девушки.
Много улиц в маленьком городке, кривых, тихих, заполненных садами. Дозревают персики, и бархатистая оранжевая кожица их густо пропитана солнцем.
Девушка срывает три персика. Прислушивается. Пальцы ее застывают с персиками у губ.
Со стороны Вокзальной улицы слышен крик. Он еле различим, этот задыхающийся крик:
— Товарищи!
Девушка бежит в переулок, осторожно выглядывает из-за угла. Лицо ее каменеет. Она закрывает глаза и чувствует, как бьется ее сердце.
Посреди улицы по булыжнику ползет красноармеец, волоча за собой мертвеющие ноги.
Лицо его серо и безжизненно. Он приподнимается на локтях и, закрыв глаза, выдыхает:
— Сюда, товарищи!..
И голова его никнет на камни.
Девушка опускается на колени перед бойцом и бережно поднимает его голову.
— Что, товарищ?
Проходит одна, две, три минуты, прежде чем боец открывает глаза.
— Ты кто? — с трудом выдыхает он. Взгляд его туманен и далек. — Ты наша?
— Ну конечно, — старается улыбнуться Аня. — Я не успела уехать.
Веки бойца дрожат и медленно опускаются.
— Подожди, — слабеющими губами шепчет он, — я сейчас…
И теряет сознание.
Девушка голубой косынкой обтирает его лицо.
— Они должны были вернуться, — точно в бреду шепчет боец. — Мы не имели права покинуть свой пост, пока они все не вывезут. Но мост был взорван, и нашу охрану обстреляли. Они так и не вывезли все. Остался один я. Теперь там немцы.
Раненый вновь поднимается на локтях. Из его груди вырывается какой-то горячечный крик.
— Бензин! — кричит он. — Бензин!
Девушка поддерживает его голову.
— Слышишь, как гудят их самолеты? — тихо спрашивает он.
Но это только кажется. Прозрачна утренняя тишина. В городе двое, и один из них умирает.
— Так что же с бензином? — спрашивает девушка. — Что с бензином? — кричит она, с надеждой всматриваясь в лицо раненого. — Ну?
— Возьми гранаты. Умеешь?