или в личной жизни. количество разводов уменьшилось бы в разы, и даже те, кто развелся, относились бы друг к другу с любовью и уважением, потому что нет никаких обманутых ожиданий.
но и браков было бы поменьше, наверное.
у меня был приятель, который всем девушкам при первой встрече говорил, что он мудак. это, разумеется, отсекало какое-то количество девушек на старте, но оставались две категории — те, кто говорил себе, что все мудаки, этот хоть честный, и те, кто не верил или думал, что может его перевоспитать.
перевоспитать, разумеется, никого нельзя, но и рома был не сплошной мудак, это непросто — быть мудаком каждый день, без выходных, поэтому он, как правило, превосходил ожидания первой категории, а вторая категория рано или поздно получала несколько болезненный, но ценный опыт.
— но я же предупреждал, — говорил рома в таких случаях. — помнишь?
и все помнили.
рынок трехминутных свиданий расцвел бы буйным цветом.
— здравствуйте, меня зовут михаил, я лицемер.
— очень приятно. ирина, я истеричка.
— (подумав) это нормально, ирина. ничего страшного.
— так приятно иметь дело с лицемером, вы не представляете. за предыдущим столиком нытик сидел, я чуть с ума не сошла.
и реально люди бах, и договариваются о втором свидании.
а потом, глядишь, у них уже дети: маменькин сынок и девочка-невротичка.
здравствуйте, меня зовут владимир, и я -
ох, у меня много всего, не знаю даже, что выбрать, все такое вкусненькое.
а вы кто?
* * *
мы с мамой, два русских богатыря, решили проехаться по местам боевой славы господа нашего иисуса христа и отправились в израиль.
надо сказать, что я, конечно, немного ошарашен и растроган тем, как знакомые и даже не очень знакомые люди нам всю дорогу в этом помогали, но больше всех нам помогала мария михайловна, а я никак не мог этому помешать.
мария михайловна — это старая мамина подруга, которая учила меня музыке. как правило, ученики музыкальных школ не дружат с учителями, но нас общая беда сплотила. на уроках мы играли в прятки, решали кроссворды, разговаривали, иногда мария михайловна садилась за пианино и играла мне грига — в общем, делала всё, чтобы не подпустить меня к инструменту.
в начале девяностых она случайно услышала, как я играю на гитаре, и уехала в израиль навсегда.
собственно, план изначально был немного сложнее. предполагалось, что израиль — это только короткая передышка на пути в америку. муж марии, натан, даже предлагал моему папе рвануть в израиль с ними.
— не думаю, — сказал ему папа. — что мы сможем это как-то объяснить.
а у нас с папой и мамой на троих примерно ноль целых ноль десятых процента еврейской крови.