Или обратимся к примеру с троцкистами. В настоящее время, после достаточно продолжительного исторического промежутка времени, мы можем говорить о борьбе с троцкистами абсолютно спокойно и можем проанализировать этот вопрос с достаточной объективностью.
Прежде всего, Троцкий был окружен людьми, социальное происхождение которых ни в коем случае не может быть отнесено к категории буржуазии. Частично это были члены партии из интеллигентов и частично — из выходцев из рабочих. Мы можем назвать много имен тех, кто в свое время поддерживали Троцкого. Однако эти люди принимали активное участие в рабочем движении до революции, во время самой Октябрьской социалистической революции, а также в закреплении победы этой величайшей из революций. Многие из ник порвали с троцкистами и вновь примкнули к ленинским позициям. Была ли необходимость ликвидировать этих людей? Мы абсолютно убеждены в том, что если бы Ленин жил, то такие чрезвычайные меры никогда бы не были применены по отношению к этим людям.
Это только несколько исторических фактов. Однако можно ли утверждать, что Ленин не применял более суровые меры к врагам революции, если это было действительно необходимо?
Нет, этого утверждать мы не можем. Владимир Ильич не допускал никаких компромиссов, когда он имел дело с врагами революции и рабочего класса и, когда это было необходимо, применял самые решительные методы. Вспомните только борьбу В. И. Ленина с эсэровцами — организаторами антисоветского восстания, с контрреволюционным движением кулаков в 1918 году и др., когда Ленин безо всякого колебания применял самые суровые меры подавления врагов. Ленин прибегал к таким мерам, однако, только против действительных классовых врагов, а не против тех лиц, которые искренне заблуждались и которых можно было, благодаря идеологическому перевоспитанию, не только удержать, но также в дальнейшем выдвинуть на руководящие должности.
Ленин применял чрезвычайные меры только в действительно необходимых случаях, в то время, когда еще существовали эксплуататорские классы, отчаянно сопротивлявшиеся революции, когда борьба за существование принимала самые решительные формы, включая гражданскую войну.
Сталин же, с другой стороны, прибегал к чрезвычайным методам и массовым репрессиям в то время, когда революция уже победила, когда советское государство укрепилось, когда эксплуататорские классы были уже ликвидированы и социалистические взаимоотношения пустили солидные корни во всех отраслях национальной экономики; когда наша партия политически окрепла и продолжала крепнуть как в численном, так и в идеологическом отношениях. Является абсолютно ясным, что здесь Сталин, в целом ряде случаев, проявил свое нетерпимее отношение, свою жестокость, злоупотребление властью. Вместо того, чтобы доказать правильность взятой им политической линии, мобилизовать массы, он становился на дорогу репрессий и физической ликвидации не только действительных врагов, но также людей, которые не совершили каких-либо преступлений против партии и советского правительства. В этом нельзя видеть мудрость, это — только проявление грубой силы, что предвидел и чем был так обеспокоен В. И. Ленин.