О создавшемся тогда положении я часто беседовал с Николаем Александровичем Булганиным; однажды, когда мы вдвоем ехали в машине, он оказал: «Иногда бывает, что кто-нибудь идет к Сталину, по его приглашению, как друг. Но когда он сидит со Сталиным, то не знает, куда он попадет после этого — домой или же в тюрьму».
Ясно, что при таких условиях каждый член Политбюро находился в очень затруднительном положении. А если мы также учтем, что за последние годы пленумы Центрального Комитета не созывались, а Заседания Политбюро происходили только от случая к случаю, то станет понятным, как трудно было кому-либо из членов Политбюро выступать против того или другого несправедливого или неправильного мероприятия, против серьезных ошибок и недостатков в практике руководства.
Как мы уже показали, многие решения принимались или одним человеком, или же обходным путем, без коллективного обсуждения. Печальная участь члена Политбюро товарища Вознесенского, который пал жертвой сталинских репрессий, известна воем. Характерно, что решение об его удалении из Политбюро никогда не было поставлено на обсуждение, но было принято обходным путем. Точно также было принято решение о снятии Кузнецова и Родионова с их постов.
Значение Политбюро Центрального Комитета было принижено и работа его дезорганизована, путем создания внутри Политбюро различных комиссий — так называемых «пятерок», «шестерок», «семерок» и «девяток». Возьмем, например, резолюцию Политбюро от 3 октября 1946 года.
«Предложение Сталина:
1. Комиссия Политбюро по Иностранным Делам („Шестерка“) в будущем должна заниматься, в добавление к иностранным делам, также вопросами внутреннего строительства и внутренней политики.
2. Шестерка кооптирует Председателя Государственной Комиссии Экономического Планирования СССР, товарища Вознесенского, и будет впредь называться семеркой.
Подписал: Секретарь Центрального Комитета И. Сталин».
Что за картежная терминология! (Смех в зале.) Ясно, что создание внутри Политбюро подобного рода комиссий — «шестерок», «пятерок», «семерок» и «девяток» — шло в разрез с принципом коллективного руководства. Результатом этого было то, что некоторые члены Политбюро были устранены от возможности участвовать в рассмотрении важнейших государственных вопросов.
Один из старейших членов нашей партии, Климент Ефремович Ворошилов очутился в почти невозможном положении:. В течение ряда лет он фактически был лишен права участвовать в заседаниях Политбюро. Сталин запретил ему присутствовать на заседаниях Политбюро и получать документы. Когда происходили заседания Политбюро и Ворошилов узнавал об этом, он каждый раз звонил по телефону и спрашивал, разрешено ли ему присутствовать на совещании. Иногда Сталин давал ему это разрешение, но всегда показывал свое недовольство.