Вот какими мрачными красками описывает курянин неприветливую северную весну. Она настраивает его на минорный тон, тем более, что ему знакомы случаи проникновения "невских волн холода" южнее — в пределы Владимирской и даже его Курской губ. Он думает, что это "зло" проникает туда от "Ладожских караванов", ледяное дыхание которых приносится северо-восточными ветрами, проникающими так далеко на юг потому, что значительно уничтожены леса на севере, а они-то служили преградой холодным ветрам. Поэтому автор призывает щадить леса.
Нельзя без улыбки читать теперь такие рецепты предохранения климата юга от северных холодов. Мощные потоки холода, зарождающиеся в лаборатории Полярного моря, несутся, конечно, высоко поверх лесов. Это не значит, что леса можно безнаказанно истреблять. Но мысль автора 40-х ходов прошлого века в основном правильна, — мы ведь и теперь говорим о холодном токе воздуха с севера в тылу циклона и в наступающей части антициклона. Только мы представляем себе этот ток исходящим не от "Ладожских караванов", а из Полярного моря.
Впрочем, в широкой публике до сих пор держится заблуждение, будто майские холода в Ленинграде наступают вследствие ладожского ледохода. На самом же деле, ледоход — явление только сопутствующее. Возьмем опять карту Приневской впадины, но занятую антициклоном. Тогда поймем, что лед из Ладожского озера будет вгоняться в Неву при напоре северо-восточных ветров с холодной тягой воздуха. Тяга эта, конечно, простирается иногда далеко на юг, где известна под именем "черемухиных" холодов, потому что около этого времени обычно цветет черемуха.
Впрочем, эта полярная тяга иногда случается и значительно позже цветения черемухи и после того, как с Ладожского озера пройдут обычные "караваны". Так в 1848 г. 10 и 11 июня в Петербурге вода в кадках замерзла и все овощи в огородах погибли. В 1435 г. мороз побил рожь на поле в середине июня. В "3аписках Желябужского" упоминается, что 20 мая ст. ст. 1704 г. ночью был такой большой мороз, что побил в заокских городах рожь по Севск, Брянск и Москву, следствием чего был большой голод.
КАК ПОГОДА НЕ ПУСКАЕТ В ЕВРОПУ СИБИРСКИЕ КЕДРЫ
Когда Б. П. Мультановский получил свою карту полярных и азорской осей, ему пришло в голову нанести на ту же карту границы распространения различных деревьев. Обнаружилась любопытная зависимость положения этих границ от направления полярных осей. Так, оказалось, что сибирские породы деревьев, пихта и лиственница, образующие в Сибири местами целые леса, в своих массовых местообитаниях граничат на запад как раз до Нордкапской оси; дальше за ней встречаются лишь отдельные группы этих деревьев. Очевидно, более западные условия с более частой теплой тягой ветров менее благоприятствуют поселению здесь пихт и лиственниц, для которых родные сибирские холода дороже, и потому деревья эти предпочитают не переходить границы Нордкапской оси, восточная часть которой более обеспечивает для них сибирские климатические условия. Наоборот, тисс и в особенности граб держатся по западную сторону Скандинавской оси, где им благоприятствует теплая тяга, и не переходят к востоку от нее, где северные полярные ветры быстро погубили бы их. Это положение границ названных деревьев сложилось, конечно, веками, в процессе естественно-исторической борьбы лесных сообществ с неблагоприятными климатическими условиями. Конечно, временами, когда ослабевало влияние той или иной оси, отдельные группы деревьев проникали за запретную границу и пытались там акклиматизироваться; иногда им это даже удавалось, но вновь проявленная активность полярной оси беспощадно оттесняла натиск лесных сообществ назад за барический кордон.