Артем стоял на пороге постоялого двора, провожая глазами уходящий караван. На перекладине ворот висел карточный шулер, и это было для него благодеянием. Церковь таких проходимцев считала одержимыми и после мучительного обряда изгнания злых духов сжигала на костре. Остальные товарищи игрока скрылись. Он получил обратно свою одежду и деньги. Вроде все вернулось на свои места. Но начальник охраны каравана подошел к нему и сурово произнес:
– Значит, так, штудент, ты с нами дальше не едешь. Беспокойный ты человек и притягиваешь к себе неприятности. Так что добирайся один, – сказал, как отрезал. Не обращая внимания на обескураженного Артема, он развернулся и покинул постоялый двор.
О том, что светловолосый паренек с простодушным взглядом жулик, ему сказал Свад. Гремлун как-то умудрялся прятаться в таких местах, где его никто не видел, зато он видел все. На кухне он поел и пошел наблюдать за Артамом. От его глаз не укрылось, как выигрывает курносый, но ничего с этим поделать он не мог. Потом махнул рукой на непутевого человека и ушел спать на крышу сеновала. Утром проснулся рано, до рассвета, и решил справить нужду свысока. Встал на крышу и увидел раздетого дылду…
– Ладно, друг Свад, устраивайся поудобней. Ничего, доберемся пешком, – проговорил Артем и спустился с крыльца постоялого двора.
Артем вспомнил свои военные годы, когда он служил разведчиком и ходил вместе с группой в тыл к противнику. Совершал скрытые многокилометровые переходы, прятался, убегал и сидел в засадах. Он подобрал удобный темп шага, и хотя тело было не его, он уверенно зашагал по обочине дороги в ту сторону, куда укатил караван.
С этого утра он почувствовал, что как-то внутренне изменился. Как будто постарел лет на десять. Появилось стойкое понимание, что жизнь с кондачка не проскочишь. Не все так легко и гладко будет даваться. А надо будет напрягаться, порой до хруста в костях, до того, что мозги начнут закипать, преодолевая трудности, выпавшие не только на его долю, но и принесенные Артамом. Надо быть готовым стойко встречать неудачи, а они обязательно будут. В этом он не сомневался. Он осознал, что рыбкой легко и свободно, словно в воде, он в этом мире не проскользнет. Понял окончательно. Осознал наконец, что они с Артамом по странному выверту судьбы заключены в одно тело, и заключены навсегда. И что их связь гораздо прочнее, чем ему думалось раньше. Нет, он, конечно, знал это с самого начала, как только попал в этот мир. Знал, что ничего уже не изменишь. Но знать – это одно, а вот понимать и принимать, что это окончательно и на всю жизнь, и смириться с таким положением вещей – оказалось неизмеримо труднее.