– А, ясно.
Мы дошли до конца коридора, и маг коротко постучал в темную дверь, в полголоса позвав:
– Дед, ты здесь?
Пару секунд ничего не происходило, а потом что-то скрипнуло, раздались шаркающие шаги и дверь открылась. Первым, что я увидела, были тапочки. Нежно-розовые с поросячьими мордочками и почему-то кроличьими длинными ушами. Из этих тапочек, купленных явно не в Варрине, вырастали длинные мужские ноги в мягких домашних брюках, никак с поросятами не вязавшихся. Сдержав смешок, я перевела взгляд выше, обозрев дедушку Шиша целиком. Кроме тапочек ничего эксцентричного в образе мистера Драннора я не углядела: высокий, темноволосый, с едва наметившейся сединой в волосах. И сразу понятно в кого мой напарник пошел внешне.
– Привет, дед, – поприветствовал мужчину маг.
Мистер Драннор широко улыбнулся и укорил:
– Родственники. Никакого покоя от вас. Кого привел? Или я сам угадаю?
Голос у дедушки, который выглядел скорее дядюшкой Шиша, оказался низкий и приятный, мгновенно располагающий к себе.
– Проходите и не смотрите, что тут бардак, – отступив в комнату, произнес мистер Драннор. – Я уже не ждал сегодня кого-то в гости. Даже вот. – Он со смешком воззрился на собственные ноги. – Решил газеты почитать за чашкой. бодрящего чая.
– Выдержанного чая, – хохотнул Шиш, без стеснения проходя к дивану и усаживаясь рядом со столиком, на котором на подносе среди вазочек с печеньем и конфетами томился маленький графин с настойкой.
Я медленно проследовала за напарником, осматриваясь по сторонам. Съемное жилье дедушки выглядело как и множество подобных квартир во всех мирах со скидкой на моду и особенности. Стены, когда-то любовно оклеенные дорогими полосатыми обоями, за долгие годы потемнели и обзавелись десятками гвоздиков, разрозненных и торчащих в самых необъяснимых местах. Кожаный диван никак не сочетался с массивным креслом, обитым вытертым ситцем в мелкие ромашки и незабудки. Лакированный чуть рассохшийся паркет устилали сероватые от пыли ковры с проплешинами. Несколько высоких стеллажей ютились у стен, как наказанные за провинности дети, ощетинившись к зрителю корешками толстых фолиантов с надписями на эльфийском и орочьем. У самого светлого из трех окон расположился массивный письменный стол и аляповатое кресло на гнутых ножках, обитое красным бархатом.
– Я так понимаю, что вы – Липа? – спросил мистер Драннор, усаживаясь в кресло и перекладывая стопку газет с подлокотника на край тонконогого столика среди чашек и вазочек.
– Липа Лись?
– Да. – выдохнула я и пристроилась на диванчик рядом с Шишем. – Да, мистер Драннор.