Хомяк уставился на него. Смотрел долго, не отпуская девчушку. Та потихоньку начинала багроветь. Пайлот дернул щекой, все еще злясь. Азамат наклонился вперед, вспомнил про…
…ветер выл, наполняя бор волчьей песней. Машина, дрожа холостыми выхлопами, уткнулась обтекателем круглой морды в кусты, густо занесенные снегом. Стойки левой лыжи погнулись, бросив сильное металлическое тело в бурелом. Пайлот, измазанный кровью из разбитой головы, неуклюже подтягивал ногу, шарил по снегу, ища АПС.
Приземистые четырехногие тени кружили рядом, переругивались коротким лаем. Блестели клыками в бледном свете луны. Ближе, ближе, ближе. Сбоку, от черного колючего ельника, щелкнуло. Пайлот замер, услышав знакомый до боли звук переключателя на автоматический огонь…
Могло ли прошлое отражаться в глазах? Хомяку явно лучше знать. Разносчица убежала, на ходу растирая шею и размазывая сопли напополам со слезами. Пайлот пододвинул еду, взялся за ложку. Шумно хлебал, закидывая жирное и горячее, краснел и потел. Но не останавливался. Уже даже ему стало ясно насчет переноса маршрута и прокладки нового. Да, долг – дело неприятное. Азамат никогда не напоминал ему про спасение у Богатого. Сейчас пришлось бы… Но Хомяк был честным пайлотом. Испорченным, наглым, злым, но честным.
Если ты не держишь слово, данное в Беду, многие ли доверятся тебе? То-то.
– Мне надо в сторону Белебея. Есть же прямая дорога?
– Есть… – Хомяк сделал перерыв. – Снег еще слабо лег, быстро не выйдет.
– Всяко быстрее, чем ногами. Я заплачу.
– Не надо.
– Надо. Это опасно.
– Опасно?! – Пайлот хохотнул. – Опасно, друг, сунуть руку в пасть любимому кавказцу нашего мэра. А это… А это – самоубийство. И ты меня тянешь в ту сторону.
– О, речь как раз о нашей прогулке! – Костыль бодро шлепнулся рядом. – И что я слышу? Речь про опасность, смерть, выпотрошенные тела глупцов и про кого-то из них же, подвешенного на собственных кишках? Жутко занимательно и щекотательно для нервов. Так о чем вы, мужчины?
Хомяк хмуро покосился на довольно скалящегося сивого тощагу. Будь лицо Костыля чуть проще и улыбайся он по-настоящему радостно, вид был бы совершенно дебильный. А так… А так почему-то хотелось проверить наличие ножа на поясе. Или кастета в кармане. И кошеля за пазухой.
– С тобой?
– Да, – кивнул Азамат, – Костыль, это Хомяк. Хомяк, это Костыль.
– Безумно приятно, – буркнул пайлот, возвращаясь к похлебке, – веселитесь, не отвлекаю. Смотрю, вам здесь у нас понравилось, чем вы нас как гостеприимных хозяев несказанно радуете.
– Не женщина, мечта… – Костыль кивнул на бумагу и кисет, Хомяк пожал плечами. – Спасибо, добрая душа. Нет ничего лучше, чем вот так расслабиться после такого горячего… разговора по душам. Наизнанку вывернула себя эта кожаная красота. Ух просто. А вы, гляжу, уже договорились?