Начнем с учения Иисуса. Ведь нет более надежно и хорошо засвидетельствованного воспоминания об Иисусе, чем то, что он был еврейским проповедником.
Иллюстрация метода: Нагорная проповедь
Как мы показали в главе 4, изучая суд Пилата, описание одного и того же события может содержать элементы разной степени достоверности. Тут могут быть и абсолютно правдоподобные, хорошо засвидетельствованные события (вроде казни Иисуса по приказу Понтия Пилата, наместника Иудеи.) И противоречия между евангелиями, указывающие на аберрацию исторической памяти (см. роль евреев на судебном процессе). И абсолютно неправдоподобные, недостоверные элементы. (В частности, в Евангелии от Иоанна описывается личная беседа Иисуса с Пилатом. Но ведь ее никто не слышал…) Это касается и рассказов об учении Иисуса, как мы убедимся на примере Нагорной проповеди (Мф 5–7).
Даже сейчас, две тысячи лет спустя, Нагорная проповедь – одно из наиболее памятных учений Иисуса. Именно в ней звучат знаменитые «заповеди блаженства», начинающиеся со слов: «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное». Именно в ней мы находим такие яркие метафоры, как «соль земли» и «свет мира». Здесь же и известные «антитезы»: «Вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней в сердце своем». И молитва Господня: «Отче наш, который на небесах…» И некоторые из знаменитых этических учений Иисуса: «Не собирайте себе сокровища на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут». Вполне можно утверждать, что эта жемчужина в трех главах есть самый знаменитый религиозный отрывок всех времен.
Без сомнения, некоторые из этих учений принадлежат Иисусу. Однако Нагорная проповедь в том виде, как она описана, не во всем правдоподобна. Скажем, Иисус видит «множество народа», сошедшегося к нему из Галилеи, Иерусалима, Иудеи и Заиорданья. Огромные толпы. Затем он восходит на гору, садится и начинает учить учеников. Вроде бы естественно: кто еще может его расслышать? Но если он учит только учеников, почему Матфей вводит Нагорную проповедь сразу за упоминанием о толпах, собравшихся к Иисусу? Может, имеется в виду, что проповедь – секретная? Но если, как обычно понимают этот текст, он учил народ, что все это означает? Как большая толпа могла услышать Иисуса, если он удалился на гору?
И откуда проповедь стала известна Матфею, взявшемуся за перо 50–60 лет спустя? Неужели ее записали? Но ученики, неграмотные крестьяне из галилейских сел, не могли этого сделать. А если она не была записана, могла ли память о ней за полвека остаться без искажений? Задумайтесь: допустим, вас попросили воспроизвести слово в слово разговор, который у вас с кем-то был год назад. Получится ли у вас? А если вы возьметесь записывать разговор, имевший место двадцать лет назад? А пятьдесят лет назад? Будете ли вы помнить точные слова? А ведь Матфей и не мог их слышать. Этот грекоязычный христианин жил за пределами Палестины и писал через полвека после Иисуса. Сколь велики шансы, что он точно передал слова проповеди?