Пожалуй, в новозаветных евангелиях нет отрывка, более сложного для читателей, не знающих греческого языка. Ибо логика разговора прослеживается лишь по-гречески: в английском языке нет слова, которое, подобно греческому anothen, имело бы двойное значение «опять» и «свыше». Соответственно, переводчикам Ин 3:3 приходится выбирать, какое из значений предпочесть. Но куда ни кинь, везде клин, ибо для понимания важна игра слов: Никодим понимает anothen не в том смысле, какой имел в виду Иисус.
Однако в том и дело, что ключевое слово имеет двойное значение. Сразу видно, что беседа не исторична (во всяком случае, в описанном виде). Двойной смысл не воспроизводим не только по-английски, но и по-арамейски. А ведь тут Иисус, арамеоязычный еврей, беседует с еврейским учителем из Иерусалима, где основным языком был опять-таки арамейский. Естественно ожидать, что они будут разговаривать по-арамейски. Но данная игра слов в арамейском языке невозможна. Арамейское слово, означающее «свыше», не означает «опять» (и наоборот). А раз важный поворот в беседе Иисуса с Никодимом связан с двойным значением греческого слова, а не арамейского, эта беседа не имела места (в том виде, в каком описана).
Кстати, не описана она ни в одном другом раннехристианском тексте. И крайне маловероятно, что у Иисуса и впрямь был такой разговор с Никодимом (или с кем-либо еще). Перед нами выдумка евангелиста или более раннего грекоязычного рассказчика, постепенно перекочевавшая из устной традиции на страницы Евангелия. Это не память о реальном высказывании Иисуса. Это память о вымысле, который говорил нечто важное общине, осмыслявшей учения Иисуса в новом контексте.
О неаутентичных высказываниях Иисуса можно еще говорить и говорить. В мои планы не входит предлагать исчерпывающий или даже обширный список. Я лишь привел несколько примеров для иллюстрации тезиса. Христианская память приписывает Иисусу массу такого, что он едва ли сказал в реальности. И каждое из сотен речений, приписанных ему в древнейших евангелиях, необходимо тщательно проанализировать: сопоставить версии на предмет нестыковок, рассмотреть правдоподобие и т. д. Тогда только станет понятно, с чем мы имеем дело – с искаженной памятью или с учением, которое восходит к Иисусу.
Ведь не приходится сомневаться, что Иисус учил. И достаточно понятно, что учил он о грядущем Царстве Божьем. И весьма вероятно, что он советовал ученикам готовиться к Царству покаянием и исполнением заповедей Торы (как он их объяснял). Однако с конкретикой все сложнее. Каждое учение надо разбирать отдельно: только так можно понять, достоверно оно или нет. Более того, если перед нами искаженная память, всегда имеет смысл исследовать, что она говорит о контексте, в котором появилась. То есть всегда надо смотреть, как на рассказчиков повлияли окружающие условия и какой поворот они придали воспоминаниям об Иисусе.