Время от времени (и с годами все чаще!) мы с сожалением обнаруживаем, что память подвела или обманула. Допустим, нам кажется, что столица Испании – Барселона. Это – ложное воспоминание. (Некоторые люди предпочтут слово «ошибка». Так и есть, но перед нами и случай неправильного воспоминания.) И если вы «помните», что ваш медовый месяц был в Сан-Франциско, хотя на самом деле он был в Филадельфии, это также ложное воспоминание.
Помимо индивидуальных воспоминаний существуют совместные воспоминания о прошлом. Они присущи социальным группам. У социологов даже есть термин «коллективная память». Он описывает то, как различные социальные группы конструируют, осмысливают и «вспоминают» прошлое. Мы уже видели этот феномен на примере «памяти» об Аврааме Линкольне. Конечно, если называть «памятью» только эпизодные воспоминания, то никто из нас Линкольна не помнит: мы с ним не встречались. Но память есть нечто большее. Можно сказать и так: то, что мы знаем (или думаем, что знаем) о Линкольне, есть обычная семантическая память. И это верно. Однако, по мнению социологов, память о Линкольне – не просто личная память о прошлом. Она еще и социальный конструкт. Иными словами, ее сформировали различные социальные группы. Общества, в которых мы живем, – а все мы живем в широком спектре обществ и социальных групп – определяют, как мы помним прошлое. Значит, перед нами воспоминания не только о минувшем, но и об обстоятельствах и людях, которые донесли до нас эти воспоминания.
Вот почему, скажем, протестантские фундаменталисты и католические ортодоксы по-разному помнят Реформацию. И почему разные социальные группы в Америке по-разному помнят Малькольма Икса или жизнь при Рональде Рейгане. И почему «холодную войну» по-разному помнят в Грузии и Джорджии.[1]
В общем, есть разные виды памяти. И люди помнят вещи по-разному. Иногда их воспоминания – о личном прошлом, фактической информации, коллективном прошлом – неточны. Снова оговоримся: обычно они вполне надежны. В противном случае мы не могли бы функционировать как индивиды и как общество. Но бывают случаи, когда память обманывает. И стоит разобраться, почему мы помним некоторые вещи плохо и неправильно; и помогут ли нам такие шаткие/ошибочные воспоминания понять контекст, в котором действует наша память, и причины, по которым мы что-то запоминаем.
Как насчет Иисуса? Как его помнили?
Пожалуй, нет ни одной исторической личности, которую в наши дни разные люди (и разные группы людей) помнили бы настолько по-разному.
В 2013 году книжный рынок пополнился новой яркой книгой. Эта книга, посвященная Иисусу, даже возглавила список бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Написал ее не специалист по Новому Завету, а социолог религии Реза Аслан, профессор писательского мастерства в Калифорнийском университете в Риверсайде. В этом любопытном труде под названием «Зелот» Иисус выведен не как добрый и миролюбиво-кроткий пастырь с церковных витражей, а как еврейский учитель, который горячо ревновал о своем народе и желал, чтобы Израиль вновь обрел землю, полагающуюся ему по праву.