Евангелисты делятся памятью о прошлом. Да, историки могут подвергнуть их анализу, чтобы понять, что происходило в жизни Иисуса. Я зарабатываю этим на хлеб. Но если бы евангелия больше ничего из себя не представляли, они были бы сухими, банальными и неинтересными никому, кроме любителей музейных редкостей. Евангелия – это нечто большее, чем исторические источники. И не случайно их воспоминания о человеке, который в них описан, изменили мир.
Заметим: мир преобразил – и преображает – вовсе не исторический Иисус. Вы скажете: как же так, разве христианство не стало религией Запада? Да, стало. Но можно взглянуть на вещи иначе. Два миллиарда человек на Земле верны памяти об Иисусе. Многие из них обладают тем, что я, историк, счел бы исторически точным воспоминанием о базовых фактах реальной жизни и служения Иисуса? Несколько тысяч? Это крошечный процент. Так что историю перевернул не исторический Иисус. Ее перевернул Иисус воспоминаемый.
Для меня как историка очевидно, что необходимо всерьез считаться с тем, что известно об историческом Иисусе. Однако воспоминаемым Иисусом пренебрегать нельзя.
Важно ли, в какой степени достоверна Нагорная проповедь в том виде, как она отражена у Матфея (Мф 5–7)? Историку – важно. Но если Иисус ее не произнес, потеряет ли она силу? Ничуть. Она заслуженно считается одним из величайших этических учений в истории нашей планеты.
Важно ли, в какой степени достоверны рассказы о чудесах: исцелял ли Иисус больных, изгонял ли бесов и воскрешал ли мертвых? И воскрес ли он сам? Историку – важно. Но если эти рассказы исторически недостоверны, лишает ли это их литературной силы? Думаю, нет. Они удивительно притягательны. Проникновение в их смысл означает постижение текстов, которым найдется мало равных по внутренней радости, да и влиянию на мир.
Важно ли, в какой степени достоверно, что Иисус считал себя Богом? Историку – важно. Но если не считал – а я думаю, что не считал, – все равно это позднее воспоминание о нем крайне ценно. Без него вера, основанная на учении Иисуса, не расправила бы крылья, Римская империя не отказалась бы от язычества, а история нашего мира пошла бы невообразимо иными путями.>1 Историю изменили не грубые факты – ее изменила память.
Да, память можно изучать с целью выяснить, где она подводит и обманывает. И ее следует так изучать. Ее необходимо так изучать. Я бóльшую часть жизни ее так изучаю. Но ее нужно изучать и под другим углом, отдавая должное ее внутренней значимости и силе. Память есть то, что дает смысл нашей жизни, и не только личной, но и жизни каждого человека, который когда-либо жил на этой планете. Без нее мы не можем существовать как социальные группы и действовать как индивиды. Память заслуживает того, чтобы изучать ее как таковую: не только для того, чтобы извлечь из нее исторически достоверные куски, но и узнать, что она говорит о своем обладателе.