Джефри возвратился в седьмом часу вечера, с обветренным, побагровевшим лицом и в заляпанных грязью сапогах. Но Розамунда, как и следует неревнивой жене, лишь улыбнулась и никак не прокомментировала ошметки грязи, цепочкой протянувшиеся через кухню, вдоль холла, вверх по лестнице, в ванную, вниз по лестнице, в гостиную. Она, конечно, ждет, что я начну его за это пилить, злорадно подумала Розамунда. А я не стану, и все тут. Пусть знает!
Ни слова в упрек и глубокая заинтересованность в бурной деятельности по ту сторону забора — вот политика, которую выбрала Розамунда, когда позднее они устроились поболтать в гостиной.
— …Полтонны глины, не меньше! Точно тебе говорю! И у нас не было тачки, так что все до последней крошки мне пришлось перетаскать в ведрах. Господи, что-то будет с моей спиной завтра!..
«А ведь он не жалуется — он хвастается. Сам-то на седьмом небе. Как же — наработался досыта… Нынешним мужчинам редко выпадает возможность физически потрудиться. Почему, интересно, я не захотела перекопать сад?» — сердито размышляла Розамунда. Какая несправедливость — Линди снова, в который раз, оказалась в выигрыше, и только потому, что Розамунде их сад нравится таким как есть: лужайка, заросли вечнозеленых растений, яркие многолетники и одно-единственное, но роскошное, цветущее чуть ли не все лето дерево.
— Что она там планирует устроить? — спросила Розамунда, с надеждой вспомнив о тюльпанах. Вот бы Линди задумала что-нибудь по-настоящему безобразное, что-нибудь такое, над чем Розамунда и Джефри смогли бы из лета в лето, долго и счастливо издеваться, высунувшись из окна.
— Она собирается замостить небольшую площадку посередке, на солнышке, а вокруг насадить пропасть тюльпанов. Как тебе? По-моему, здорово.
— Здорово-то здорово. Но — тюльпаны! — со смехом проговорила Розамунда, вложив в это слово все веселые предубеждения, которые разделяла с Джефри многие годы. В этом месте ему следовало тут же понимающе расхохотаться в ответ.
— А что тут плохого? — спросил он неуверенно. — То есть если все получится, как она хочет? Она думает собрать в кучу самые разные сорта, всевозможных цветов. Алые, желтые, огненные и такие, знаешь, крупные, темно-лиловые, почти черные.
Кто это говорит? Джефри? Нет, Джефри такого не скажет. С воображением у него туговато, да и не в его духе цветистые описания. Это слова Линди. Она вбила ему в голову сей затейливый красочный перечень. Из-за нее Джефри предал их общую ненависть к тюльпанам.
Одна половина Розамунды отлично понимала: все это мелко и смешно.