— Лазутчик от Турана всегда был тот же?
— По началу всегда разные. Узнавал их по ханской басме (печати), которую они показывали на кусочке шелка. А потом появился этот грач носатый с пауком под мышкой: Сухай. Это тот, которого вы взяли. Он стал постоянным между мной и ханом. — Родим снова кивнул боярину:
— На землях степняков бывал?
— Один раз. Было это за семь лун до набега на земли Бобровников. Тогда хан долго пытал про секреты на наших берегах. Особенно интересовали его Бобровники. Сколько воев в Бурте, кто у них главный, какая у них выучка. Все что знал — донес, но знал я мало. Сам у них не был, их не зрел. Поведал только то, что болтали про них гридни. Почему хан решил напасть именно на Бурту — для меня загадка.
— Серебром, за твои доносы, хан платил сполна?
— Не только серебром, но и златом. Не обижал, грех жаловаться! Особенно щедро отвалил после Бобровников. Я еще дивился: за что? Наши (поправился), я говорю — Игрицкие, набег отбили, многих степняков на берегу положили. Многих в Ратыни утопили. За что мне тогда жирная награда? Взять, конечно, взял. Отказаться — значит, уважение ханское потерять!
Все одно она впрок мне не пошла. Сделал я хитрую закладку на черные времена под полом трактира, а воспользоваться ей не довелось. После неудачи с Немтырем, пришлось спешно уехать в Ивель. А когда вернулся — нашел одни головешки, заросшие бурьяном.
Может под ними, что из моих запасов и сейчас покоится. Но капать перед очами работников пристани — себе дороже. Решил, что кручиниться бесполезно: заработаю десять раз по — столько. На мой век набегов степняков хватит. Рот на наши земли и добро, они разевать горазды!
После этих слов повисло молчание. Мужчины, глядя на предателя, сжимали кулаки и играли желваками на скулах. Ольге он напомнил раздавленную и высохшую на солнце жабу и она брезгливо отвела очи в сторону. Слышно было только яростное сопение старшины. Затянувшееся молчание нарушил князь:
— По мне — здесь все ясно. Пора переходить к самому главному. Ответствуй князю: когда и где ждать набег? Помни: от твоего ответа многое зависит.
— А вот этого, от меня ты князь, не услышишь. И причина одна: я не ведаю! То, что набег подготовлен — знаю. То, что сила против вас собрана великая — знаю, Сухай похвалялся. А вот про когда и где — уволь, молвить нечего! — Роман, в ярости вскочил со скамьи:
— Врешь князю, клоп вонючий! Напомнить тебе вопрос на ладье, который ты, при последней встрече, задал лазутчику? Могу! А спросил ты вот что: сроки и место переправы остаются прежними или будут еще меняться? — У хромого трактирщика отвисла челюсть. Он силился, что — то сказать, но язык не повиновался. На подбородок потекла слюна. Роман презрительно скривил губы: