Пробуждение её было легким. За ночь отдохнувшее тело, забыв о вчерашней усталости, было полно свежими силами. Настроение, в ожидании новых приключений — безоблачно радостным.
Проснувшиеся чуть раньше мужчины, седлали лошадей. Она сначала умылась, обильно выпавшей за ночь росой и только после этого понесла седло, к заржавшей при её приближении, кобылке. Сота потянулась губами к руке и получила, заготовленную с вечера, краюху с солью.
До леса было верст шесть, поэтому с завтраком решили повременить до прибытия на место. Тщательно укрыли диск среди травы, запоминая приметы, по которым будут его отыскивать, наряженные для перевозки на подворье гридни. Тем — же строем двинулись к не далекому лесу.
Бесполезность поисков они ощутили почти сразу, как оказались среди вековых тридцатисаженных сосен. Бору ни конца, ни края, видно не было. Копыта лошадей неслышно ступали по толстой подушке из павшей хвои и шишек. Видимость — на полверсты.
В какую сторону ехать, как далеко от опушки искать и что искать? Неизвестно! Ехали куда очи глядят, дышали густым хвойным ароматом, слушали пение птиц, скрытых высоко в кронах и дробный перестук дятлов.
— Эх, жаль, что Нилина бобровницкая представилась, никому свой дар ведуньи не передав! — Симак смахнул выступивший на челе пот: под кронами сосен, отсутствовал даже малейший ветерок и было душно.
— Поговаривают, она у здешнего лешего товаркой была! А он все, что в его владения твориться, в мельчайших подробностях разумеет, вот бы кого сейчас спросить!
— В ответ проворчал Михей:
— Попридержи язык, сотник: не поминай нежить всуе! А то три дня будем назад дорогу на луг искать! Вспомни, скольких людей лесной хозяин по — кругу водил! Беду накликать легко — выбираться из неё трудно.
Хотя по разному бывает. Вяхирь мне сказывал: случилось ему пробираться через темный лес, когда он из полона секуртов бежал. Не особо дремучий, но часто на пути попадались непролазные заросли осины и орешника.
Вроде и в лесу он не впервой, а вот заплутал. Направление на Ратынь из головы выпало. Тучи плотные, светила не видно, в какую сторону идти — не ведомо. Ходил, бродил — из последних сил выбился.
Вдруг заметил сороку, которая своим чи — чи — чи, чи — чи — чи — внимание к себе привлекала. Показалось ему, что неспроста это!
Сорока саженей на двадцать отлетела и опять: чи — чи — чи. Пошел за ней и вскоре лес закончился, а сорока, как он вышел на опушку, — по своим делам улетела. Понятно ему стало: лешак сжалился! Вот оно, как иногда в жизни бывает: не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Остановил коня, обернулся: