Дети вздрогнули и, наконец, оторвались от созерцания многочисленных выставленных на полках и витринах приборов и безделушек.
— Вечер? — Звонкий голосок дочери Брана Богданича Бийского легко перекрыл тихое щёлканье и тиканье мобилей. — Но ведь сейчас день!
— Вы уверены? — Моё лицо, как я знаю, теряется в тенях, но руки лежащие на стойке, довольно хорошо освещены стоящей здесь же лампой с глухим абажуром, а потому, вместо того чтобы кивнуть гостям на окно, я просто указал на него пальцем. Олег со Златой обернулись и охнули от удивления, к моему вящему удовольствию. За окном действительно царили сумерки, с которыми с натугой справлялся леденцовый свет фонарей.
Олег пришёл в себя первым и, пока Злата, прилипнув к высокому окну, рассматривала неожиданно погрузившуюся в темноту улицу, схватился за дверную ручку. Вновь звякнул колокольчик и ошеломлённый Олег перевёл взгляд с окна, за которым царили сумерки, на дверной проём в котором виднелась ярко освещённая послеобеденным солнцем Архангельская улица. Дверь тихо закрылась и брат с сестрой обернулись ко мне.
— Здесь всегда вечер. — Констатировал я, поймав на себе изучающие взгляды Бийских.
— А... откуда вы нас знаете? — Вновь подала голос Злата, мелкими шагами сдвигаясь за спину настороженно взирающего на меня брата. Правильная реакция, что я могу сказать.
Вместо ответа, я провёл ладонью по краю абажура лампы, и тот посветлел, открывая своё яркое мозаичное многоцветье, и освещая пространство вокруг.
— Согласись, было бы странно, если бы я не узнал внука и внучку моих попечителей. — Улыбнулся я девочке. Та, радостно взвзгнув, пулей промчалась через неболшой зал, нырнула под откидную крышку стойки и, во мгновенье ока очутившись рядом, прыгнула мне на шею.
— За-ду-ш-шишь же! — Только и выдохнул я, одной рукой подхватывая этого златовласого бесёнка, а другой пытаясь поймать слетевшие очки.
— Сестрёнка, тебе же не пять лет! — Воскликнул Олег, хлопнув ладонью по стойке. На что Злата, повернув к брату лицо, продемонстрировала язык... но всё же выпустила меня из объятий и, соскользнув вниз, тут же забралась с ногами на единственное кресло в лавке и принялась крутить головой, разглядывая обстановку.
— Отсюда всё кажется не таким... таинственным. — Заметила девочка.
— Конечно. Это покупатели должны впечатляться обстановкой, а мне работать надо. — Улыбнулся я и протянул сестре Олега свои очки. — Вот, взгляни через них.
— Ой! И никакой дымки. — Воскликнула она, внимательно рассматривая окружающие нас витрины и полки, то через стёкла очков, то поверх них. — Ну, так же неинтересно!