— Сквозное, задета кость. Точно снайпер работал. — Поводив над перебинтованной раной мальчишки руками, заключил боец.
— Третий? — Хмуро проговорил командир.
— Убрал я его. — Отозвался тот. — Просто опоздал немного. Эта сволочь растяжками обложилась... без шума было не подойти. А глушилка туда не добивает.
— Ясно. Разбор на базе. Отдыхай. «Глаз»?
— Здесь «Глаз». Машина на подходе. Минута.
— Принял. — Из голоса командира как-то разом ушло напряжение. Остановившийся рядом с группой фургон распахнул двери, и бойцы ловко забрались внутрь, втянув за собой и мальчишку. Командир отряда оказался последним. Двери закрылись и в фургоне зажёгся свет. Только сейчас бойцы сняли шлемы, и по салону прокатился еле слышный вздох облегчения. Работа окончена, можно немного расслабиться.
— Седой, выключай глушилку. Ратьша, рули на базу. — Произнёс командир и машина, резво набрав ход, покатила к мосту через Дон, а вскоре к ней в кильватер пристроилась ещё одна. Точно такой же невзрачный серый фургон с небольшим значком — щитом на борту, довольно легкомысленного вида... По крайней мере, для тех, кто не разбирается в родовой символике, два горящих серебряных сердца в алом поле, могли показаться таковыми. Понимающие же, лишь пожали бы плечами, в конце концов, среди фамильных гербов встречаются и куда более причудливые, так что щит Ростопчиных ещё может считаться образцом лаконизма.
По дороге на базу, автомобили останавливали дважды, но впечатлившись предоставленными документами, патрули не задерживали их надолго, ограничиваясь отметкой о встрече в своих фиксаторах, после чего, принадлежащие дому Ростопчиных, фургоны спокойно продолжали свой путь.
Спустя три часа, машины вкатились во двор небольшого загородного имения, спрятавшегося от чужих глаз за невысокой, но мощной стеной. И спящее поместье моментально проснулось. Засветились окна, захлопали двери, забегали по двору люди... и не скажешь, что время далеко за полночь.
Откладывать разбор действий на утро, командир группы не стал. Он и его люди, сдав раненых на руки хмурому врачу и его помощникам, заперлись в одном из служебных помещений. Впрочем, один из раненых вскоре вырвался из цепких рук лекарей, после чего приковылял к сослуживцам.
Разбор действий группы не занял много времени, так что уже через час, получив причитающуюся похвалу и нахлобучку (чтоб не расслаблялись), бойцы разошлись по комнатам, переодеваться и отдыхать.
А вот их командир, получив сигнал, тяжело вздохнул и, поднявшись с тёплого и мягкого кресла, отправился в госпитальный блок, где его ждала беседа с очнувшимся мальчишкой, из-за которого его группе пришлось срываться с места, мчаться через полстраны на личном «скате» главы фамилии, и устраивать кровавый дебош в находящемся на военном положении городе.