— А в чём смысл этого самого «углублённого изучения», если на выходе получаются... обыватели-пользователи, а не творцы? — Вздохнул я, немного успокоившись.
— В знакомстве с теорией, которое просто необходимо для поступления в высшие учебные заведения по профилям «Естествознание» и «Философия». — Спокойно ответила она. — Если посмотришь на титульную страницу любого своего учебника, можешь увидеть там следующую надпись: «сие учебное пособие предназначено для специальных классов и начальных курсов высших образовательных учреждений». В обычных же школах, теорию не дают вообще. Только практику общераспространённых воздействий, в основном, бытового характера.
— А умение создавать собственные воздействия, для поступления неважно, так, что ли? — Фыркнул я.
— Точно, это, как раз, преподают в университетах, наравне с углублённой теорией. Только практики больше на направлении «естествознания», а философы предпочитают «бумажные» изыскания. — Пояснила Ружана Немировна.
— То есть, это всё же разные предметы? — Уточнил я.
— Не совсем. Просто, философы, если говорить грубо, это чистые теоретики, сторонники фундаментального знания, тогда как естествознатцы — прикладники.
С таким раскладом становится понятнее нежелание местных жителей изучать маг... естествознание. Зачем трудиться, напрягаться, изучать теорию построения ментальных конструктов, если в реальной жизни тебе пригодится с полсотни воздействий, которые проще купить или заказать тому, кто сделал ментальное конструирование своей профессией? Может быть, в чём-то здешние обыватели и правы... но всё равно, я не понимаю, как можно отказываться от умения творить настоящие чудеса, как?!
— Какой же ты ещё ребёнок, Ерошка. — Пройдясь ладонью по моей и без того растрёпанной шевелюре, вздохнула тётка Ружана, услышав этот вопль души... чем вогнала меня в ступор. Дожили, называется. Как там? «У мужчин, только первые сорок лет детства самые сложные», да? Твою ж дивизию, это получается, мне ещё лет двадцать в «дитятках» ходить. Снова! Дожили...
* * *
Одетая в домашний халат, женщина стояла в дверном проёме, прислонившись плечом к косяку, и с интересом наблюдала за летающей по кухне девочкой... девушкой, весело мурлыкающей под нос какую-то мелодию. Нет, занимающаяся приготовлением завтрака, дочь не была таким уж редким зрелищем для любящей матери, но сегодня она просто светилась, и Рогнеде было очень, просто до жути интересно, что именно стало причиной такого приподнятого настроения её дочери, обычно уравновешенной и не склонной к яркому проявлению эмоций.