Она обратилась к леди Хантлей:
— Ведь мне не могут запретить видеться с собственным мужем, правда? Ступайте к нему и скажите, что его жена смиренно ждет его…
Пришел Дарнлей. Только взглянув на него, она поняла, что он боится ее, и в душе зародилась надежда. Он боится и ее, и тех людей, вместе с которыми убил Давида.
— Ах, лорд Дарнлей, — сказала она, протягивая ему руку.
Он с опаской взял ее.
— Что происходит между нами? — спросила она. — Что заставило вас встать на сторону моих врагов?
— Давид, — угрюмо ответил он. — Между нами встал Давид. Он был вашим любовником. Как я мог такое стерпеть?
— Генрих, вы позволяете этим людям играть вами. Они поступают с вами подло. Ведь это должно быть видно вам. Как они обращаются с вами после убийства? Они приказывают вам слушаться их. Это не было убийством из ревности. Это было политическое убийство. Они хотели убрать с дороги Давида, потому что он знал, как сделать нас сильными… именно нас, Генрих, вас и меня. Они сделали это вовсе не потому, что вы или они посчитали Давида моим любовником. Они просто использовали вас и продолжат делать то же самое, если вы будете с ними. Они обещали сделать вас королем, но вы будете королем без власти… А когда вернется мой брат, они убьют вас… они поступят с вами так же, как поступили с Давидом.
Дарнлей застучал зубами. Слушая Мортона, он верил Мортону… Но то, что говорила Мария, казалось вполне реальным. Они приказали ему распустить парламент… Прошлой ночью они приказали ему выступить перед жителями Эдинбурга… Ничего дельного он им не сказал. Он видел перед собой глаза Рутвена… он видел лицо Мортона с поджатыми жестокими губами…
— Они хотят, чтобы мой брат стал во главе их, — добавила Мария.
— Он… он… едет сюда, — заикаясь, произнес Дарнлей. — Он будет здесь с минуты на минуту…
— Ну вы и увидите, как они обойдутся с вами. Вы не проживете долго, мучаясь тем, что сделали с Давидом. Мой брат всегда ненавидел вас. Я хотела выйти за вас замуж… Он остался в стороне… Мы победили его тогда только потому, что стояли вместе. Сейчас вы перешли на сторону моих врагов, а они хотят уничтожить и меня, и нашего ребенка, и вас тоже, Генрих. Вам не удастся скрыться. Несомненно, вы будете первым, кого они уберут. Кто знает, может, меня они и оставят в живых… как их заключенную…
— Не говорите так… не говорите так… Вы понимаете, что они везде? Всюду солдаты…
— Генрих, давайте сделаем так: вы поможете мне, а я — вам. Вы и я должны держаться вместе. Нам нужно найти способ убежать отсюда.
В комнату вошла леди Хантлей и обратилась к Марии: