— Эт’то чистой в’ды свинство, — заявил Лоденбахер, наморщив лоб.
Он снял свои шикарные очки без оправы и принялся крутить их в руках. Основой его трехминутного монолога стали требования о том, чтобы в прессу не просочились все обстоятельства происшествия и чтобы дело продвигалось как можно быстрее. Клуфтингеру редко приходилось слышать столько синонимов к высказыванию «нам нужны результаты» в косноязычной, как правило, речи шефа.
— Все собрались в конференц-зале, — бесцеремонно перебила Санди руководителя управления, одновременно улыбкой давая Клуфтингеру понять, что она спасает его от дальнейших тирад Лоденбахера и прекрасно это осознает.
Когда они втроем вошли в зал, повисла мертвая тишина. Во время обсуждения комиссар говорил мало, предоставляя слово другим. И лишь когда Лоденбахер завел свою нескончаемую шарманку и начал поучать, что «надо зас’чить рукава», он вмешался и перешел к конкретике:
— Завтра же я должен знать о Лутценберге все. Где он скрывался в последнее время? Вероятно, ответ даст осмотр его автомобиля. Возможно, он сохранял чеки с заправок или парковок. Выясните, не получал ли он квитанции на штраф. Не пользовался ли кредитом. Кому звонил. Мне нужны все сведения, какие только можно раздобыть, вплоть до того, что он ел и когда ходил в туалет. А прежде всего я хочу получить детальный отчет о содержимом коробки, найденной в его комнате, каталогизированный и с установленными следами. К восьми утра на моем рабочем столе!
Лоденбахер, прерванный на взлете своего выступления, в замешательстве и восхищении смотрел поверх золотого полуободка очков на Клуфтингера, невозмутимо вещавшего с другого конца стола, и когда тот умолк, он осторожно спросил:
— Вы закончили? — И тон его совсем не напоминал высокомерную речь важного должностного лица, скорее мелкого служащего, который испрашивает у начальника разрешения взять слово.
Клуфтингер остался доволен, и коллеги порадовались.
— Делайте, как сказ’но, — закончил совещание Лоденбахер.
Покидая вместе с ним конференц-зал, Клуфтингер ловил на себе преисполненные уважения взгляды подчиненных.
В коридоре Лоденбахер отвел комиссара в сторонку.
— Вы ведь умеете п’ставить прессу н’место? — зашептал он. — Не с’бщайте им о вр’жде Вахтера с Лутценбергом. Прьчиной смерти д’статочно н’звать черепно-м’зговую травму, не вдавайсь в п’дробности.
Клуфтингер уже собирался согласно кивнуть и отчалить, как вдруг Лоденбахер добавил нечто несусветное:
— Как п’лагаете?
Клуфтингер оторопел: еще ни разу за два года начальник не поинтересовался его мнением. Возможно, все дело в костюме.