Это Клуфтингер знал, только всегда старался вытеснить из памяти такое знание. Он любил сыр, и ему не хотелось портить аппетит мыслями о телячьих желудках.
— Но точнее о производстве на этом этапе вам расскажет вон тот господин наверху.
Наверху мужчина в белом халате и белой шапочке считывал числа со светящегося экрана и заносил их в журнал.
— Эй, вы там, наверху! Вы, вы, господин…
— Дорн, — подсказал Клуфтингер, прошел наверх и протянул руку: — Привет, Франци.
— А, Клуфти, рад, рад. Персональная экскурсия?
— Да, что-то вроде. А ты? Трудишься здесь?
— Да что тут за труд! Всем управляет компьютер, мне остается только чуток подсобить ему. Много тут не напортачишь. Пойдем покажу.
Оба двинулись вдоль рядов, оставив Барча стоять.
— Вот здесь молоко свертывается под действием сычужного фермента, — объяснял Дорн в тот момент, когда подошел Барч, на которого ни тот, ни другой не обратили внимания. — Короче, получаем сыворотку и творог. Здесь они сепарируются, а потом…
— Так, тут все ясненько, нам пора дальше, — вмешался Барч.
«Ясненько»? Он не ослышался? Клуфтингер едва не расхохотался.
— Большое спасибо, господин…
— Дорн. Франц Дорн, — подсказал теперь сам сыровар.
— Думаю, дальше и так все понятно. Сырная масса разливается по формам и высушивается. Срок — в зависимости от сорта. — Похоже, Барч потерял всякий интерес к дальнейшим объяснениям.
Под конец экскурсии они подошли к лаборатории. Барч вынул магнитный ключ, провел им по щели кодового замка и распахнул перед комиссаром дверь.
— А это мои владения, — расцвел он.
Заметив критичный взгляд Клуфтингера, он слегка вздрогнул, улыбка точно ушла в песок.
— С тех пор как Филипп так трагически покинул нас, — скорбно добавил он. — Ну да вы сами знаете…
Клуфтингер прошел мимо и позволил себе ухмылку, лишь оказавшись к нему спиной. Мысленно он записал очко на свой счет.
— Здесь что-то поменялось после смерти господина Вахтера?
— Нет, нет, ни в коем случае. Мы все еще в шоке от его кончины.
Барч казался выбитым из колеи столь бестактным поведением комиссара, и Клуфтингер поспешил этим воспользоваться:
— Вам знакома фамилия Лутценберг?
Испуг в глазах Барча послужил ему ответом.
— Лутценберг… Вы сказали — Лутценберг? — Барч сделал вид, будто напряженно роется в памяти, а сам исподтишка следил за реакцией собеседника.
Для Клуфтингера не представляло тайны его поведение — он не размышляет, а судорожно ищет верное решение: признаваться или нет? И в конце концов решился:
— Нет. Вот так навскидку ничего не приходит в голову…
— Да? Но это по меньшей мере странно. Вы столько лет работали «одной командой» с господином Вахтером. Неужели тот никогда не упоминал имени своего сокурсника, а потом соратника по исследованиям и соавтора Роберта Лутценберга?