Когда зазвонил телефон, Мегрэ, сидя с набитым ртом за столом, сделал жене знак взять трубку.
— Алло!.. Откуда?.. Да, он завтракает… Я позову его.
Насупив брови, он хмуро смотрел на нее.
— Это Лесуан…
Мегрэ поднялся, продолжая жевать и захватив с собой салфетку, чтобы вытереть рот. Последние пять минут он как раз думал о своем товарище Лесуане, начальнике полиции по борьбе с наркотиками, к которому намеревался зайти сегодня во второй половине дня. Связи Мегрэ со средой Монмартра и особенно площади Пигаль начинали ослабевать, у Лесуана же в этом смысле все было в полном порядке.
— Алло!.. Да, я слушаю тебя… Нет… Пустяки… Я как раз собирался зайти к тебе…
Шеф полиции по борьбе с наркотиками был по меньшей мере лет на десять моложе Мегрэ; он жил неподалеку от бульвара Ришар-Ленуар, на бульваре Вольтер, в квартире, где всегда царил кавардак, потому что у него было шестеро или семеро детей.
— У меня здесь сидит человек, которого ты, конечно, знаешь… — говорил Лесуан. — Он уже давно один из моих осведомителей… Но предпочитает не появляться на набережной Орфевр, а когда у него есть какие-нибудь новости, приходит ко мне домой. Сегодня вышло так, что его информация скорее представляет интерес для тебя… Разумеется, я не знаю, чего она стоит… Что же касается его самого, то если отбросить прикрасы, которые он охотно добавляет, потому что он своего рода артист, то ему можно доверять…
— Кто это?
— Луи Бубе по прозвищу Микей, швейцар одного из кабаре…
— Пришли его тотчас же ко мне…
— Ничего, если он придет к тебе домой?
Мегрэ быстро закончил завтрак, и когда у входной двери прозвучал звонок, он с чашкой кофе, который ему только что подала жена, прошел в гостиную.
Он не видел этого человека много лет, но сразу узнал его. Впрочем, как же иначе, ведь Бубе был существом необычным. Сколько лет ему теперь? Комиссар попробовал подсчитать. Сам Мегрэ был еще довольно юным инспектором, когда его гость уже служил на Монмартре посыльным.
С тех пор Бубе не вырос ни на мизинец. У него всегда была фигура мальчишки двенадцати-тринадцати лет и, что самое удивительное, и лицо у него было такое же. Худой лопоухий подросток с длинным острым носом и словно растянутым в насмешке ртом, сделанным, казалось, из каучука.