Обессиленный он упал в пепел и мечтательно уставился в затянутое дымкой небо. Душа подарила ему незабываемый день, и теперь ему хотелось сделать и ей что-то приятное.
Он покосился на лежащую рядом Любашу, которая активно двигала руками и ногами.
— Что ты делаешь?
— Повторяй за мной.
Когда он поднялся, то увидел отпечатки тел, похожие на фигуры ангелов.
— Смотрите, вы — ангел! — Душа чмокнула его в щеку и засмеялась, видя, как Трег задумчиво потирает место поцелуя. — Спасибо вам за все! Не будь я душой, я бы в вас влюбилась.
— Будь у тебя тело, я бы тебя никому не отдал, — пробормотал себе под нос Трег и с тоской посмотрел в сторону Дьябол-тауна, зажигающего ночные огни. — Как не жаль, нам пора возвращаться.
Душа вздохнула. Любаша это сделала скорее по привычке, чем из необходимости.
«Будь у нее тело, она не смогла бы здесь жить. — Демон сжал кулаки, ненавидя себя из-за бессилия что-либо изменить. — Почему среди демониц нет такой как Любаша? Я любил бы ее вечно».
— У тебя осталось какое-нибудь желание?
— О, у меня их много. Я ведь только закончила школу. Можно сказать, жизни не видела. Есть некоторые желания, о которых и говорить неудобно… — Любаша опустила голову и начала ногой ворошить пепел.
— Эй, да ты сейчас покраснела! — Догадался демон, хотя туманообразная субстанция не могла заливаться румянцем. — Ты ведь никогда не была с мужчиной?
— Нет, — еле слышно произнесла душа. — Я не хотела без любви. А теперь не могу без тела.
— Пойдем! — Демон протянул руку и, переплетя пальцы с Любашиными, потащил ее в сторону города.
Когда они добрались, на Дьябол-таун опустилась тьма, едва подсвеченная далекими вспышками извергающихся вулканов. По узким улицам, поднимая ногами пепел, сновали демоны. Кто-то шел с работы, кто-то спешил в ночную смену. Обратная сторона не знала отдыха. Грешники обслуживались круглосуточно. Из открытых окон питейных заведений неслись возбужденные крики, смех, кто-то даже пытался петь.
Трег скривился. После мелодичного голоса души все остальные звуки казались неправильными.
— Мы куда идем? — спросила Любаша, настороженно оглядываясь по сторонам.
— В бордель.
Она остановилась и расплела пальцы.
— Не бойся. Я не сделаю тебе плохо.
— Я не хочу в бордель. — Она сделал шаг назад.
— Впереди вечность в кувшине с узким горлышком. Сидя в кромешной темноте, что ты будешь вспоминать?
— Маму, папу, свое детство. Оно было хорошим. Правда. — Душа заплакала.
— А первый поцелуй?
— Он был слюнявым.
— Я подарю тебе настоящий.
Бордель, вопреки ожиданиям, был тих и пуст. В комнате, задрапированной красным бархатом и освещенной по-старинному свечами, не оказалось ни души. Вернее, душа была лишь одна — Любашина, но на диванах не сидели полуголые девицы, а вокруг них не прохаживались мужчины, стреляя похотливыми взглядами. Именно так себе представляла бордель вчерашняя школьница Любаша.