— Но, дурень! Возьми монтировку, пистолет след оставляет…
Панас, самый молодой, явно рисуясь — взял монтировку, пошёл к телам. Наклонился над тем, что ещё издавало звуки.
Хрясь!
Ещё раз
Хрясь!
— Ну, вот, и слава Украине! — сказал Кот
Дядько Тарас выругался
— Добить не могут… Давай, остальных проверим. Живыми закапывать… не дело.
Они пошли к трупам, дядько Тарас светил, а он проверял — живые или нет. Один был точно не живым, с развороченным затылком — значит, расстреляли. Он перевернул его на спину. А когда дядько Тарас посветил в окровавленное лицо исполненного — теперь уже до конца — он узнал… своего отца.
И больше он спать не мог — с диким криком прокинулся[48]. Сны всегда обрывались — на самом неподходящем месте…
* * *
В тот день, в Краматорске, когда он закапывал отца, мёртвого — он перестал верить. Но осознание того, что должно делать, что надо сделать — пришло позже…
Матери — они развелись в девяностые — он так и не рассказал…
* * *
Подходя к нужной аудитории, он показал своё удостоверение — профессионально сделанный ламинированный квадратик из твёрдого пластика. На дверях стоял не самооборонец, а один из литовских спецназовцев (хотя никто не знал, настоящие они спецназы, или так, прикидываются), он придирчиво проверил документы. Был он в НАТОвской военной форме (польской, кажется), с вытянутым, лошадиным лицом и глазами цвета грязной, талой воды. Они почти никогда не разговаривали с самооборонцами, хотя некоторые знали русский.
За обычной дверью — стояли несколько человек, на столике работал ноутбук, работая одновременно и на приём картинки с видеокамеры, и на анализ того что записывали микрофоны. Один из тех, кто стоял за спиной оператора, сторожко поднял голову
— Вы кто?
— Белка — назвал он свой позывной
— Это снайпер — сказал другой, не отрывая взгляда от ноута — его с верха прислали
Но тот не успокоился, всматриваясь в вошедшего.
— Вы что, пьяны?
— Нет. Просто не спал всю ночь
Подошёл, принюхался… в этот момент открылась дверь, вышел человек. Все посмотрели на него, тот отрицательно покачал головой.
Нет. Не колется.
— В сущности, не так уж и важно, будешь ты говорить или нет. Если тебя показать по телеку и сказать, что ты путиноид, русский снайпер — как думаешь, поверят — не поверят?
Как передать информацию? Две камеры, одна спереди, другая сдали. Допрашивающий — под таким же контролем, как и допрашиваемый. Написать записку? Обыщут в любой момент, тем более если вступить хоть в минимальный контакт с допрашиваемым.
Как?!
— Поверят. Потому что хотят поверить. А когда человек хочет верить, он поверит хоть в марсианина с Венеры.