Запад, понимая, что хватили через край, и что если даже переворот и увенчается успехом, Павлюкевича никак нельзя будет считать законно избранным, после вспышки вооружённого насилия в Минске быстро пошёл на переговоры. Заставив сесть за стол и белорусскую оппозицию. Переговоры не сразу, но увенчались успехом — было объявлено, что второго тура не будет, Алешкович снимает свою кандидатуру, а взамен — Павлюкевич назначает его главой Совета министров Беларуси, первым же своим указом. В соглашении о национальном примирении — говорилось о разоружении боевиков и отказе от преследования граждан Беларуси, совершивших преступления — причём как участников протестного движения, так и сотрудников правоохранительных органов. Замечу — граждан Беларуси — то есть, граждане, к примеру, Украины — за содеянное должны были ответить по всей строгости белорусского закона, включающего в себя и смертную казнь. Это хорошо.
Что касается меня — сначала я был разочарован. В конце концов, Алешкович явно должен был победить во втором туре. Но потом я понял: все правильно. Кто такой был Алешкович до этих выборов? Да никто — выскочка с деньгами. А теперь он действующий политик, восходящая звезда, прорвался во второй тур. За него отдали голоса более миллиона белорусских избирателей. Павлюкевич — не сможет легко уволить его: тогда рушится соглашение о перемирии. Но основной негатив, если он будет — примет на себя именно Павлюкевич. Потому что он — первое лицо. Алешкович, если увидит что дело пошло плохо — он может даже уйти в отставку и перейти в оппозицию. А Павлюкевич так не может, у него свободы манёвра нет. Так что не всё так плохо никакая это не зрада[54].
Или может, это я сам себе вру, потому что на душе кошки скребут. Что за время то сейчас такое? Раньше что-то было понятно, кто победил и кто проиграл — и в любом случае тема закрывалась и начинались новые. Сейчас — нет ни побед, ни поражений — а есть какие-то грязные договорняки, которые в сущности не устраивают никого, и после которых остаётся ощущение, будто в лицо плюнули. И обе стороны понимают, что конфликт не решён, а только отложен до «лучших времён» — и как только эти времена настанут, все начнётся сначала.
Дуб, орех или мочало — начинаем все сначала…
Я долго пытался перебороть себя. Потому что я не мог, не имел права связываться с Михаилом — никак. Я его подставил — тем, что я сделал. Для кандидата в премьер-министры обвинение в причастности к политическому убийству — смерти подобно. То, что я все сделал сам, без ансамбля — не поверят и правильно сделают. Я бы и сам не поверил. И теперь мне надо было заныкаться как можно глубже, и забыть про Беларусь и про Михаила.