Герои не вмирают! Герои не вмирают! Герои не вмирают!
Крикнули по традиции. Среди провожавших соратника в последний путь — было немало тех, кто был одет в камуфляж, в основном — британский или американский Мультикам. Для Беларуси, мирной маленькой страны в четыре раза меньше Украины — это было вызовом. Но это и было — вызовом. И власть — это не приняла. Милиция — на мероприятии была, но демонстративно держалась в стороне и не вмешивалась…
Кто-то ткнул пальцем в китайский бумбокс — и в прозрачном осеннем воздухе тоскливо поплыла Плыве кача — плывёт уточка…
Гей, залаєш ми в злу годину,
Залаєш ми в злу годину.
Сам не знаю де погину,
Сам не знаю де погину.
Гей, погину я в чужім краю,
Погину я в чужім краю.
Хто ж ми буде брати яму?
Хто ж ми буде брати яму?
Гроб — подняли на руки и понесли на кладбище. На похоронах присутствовало несколько сотен человек, что для этого небольшого городка было очень много. Милиция — не перекрыла дорогу, не предоставила ГАИшную машину для сопровождения, но и вмешиваться не вмешивалась. Процессия в несколько сот человек — растянулась по обочине дороги, проезжавшие мимо машины кто тормозил, кто — наоборот — прибавлял скорость, чтобы оказаться подальше на случай чего. Но они не боялись. Уже не боялись.
Гей, виберут ми чужі люди,
Виберут ми чужі люди.
Ци не жаль ти, мамко, буде?
Ци не жаль ти, мамко, буде?
Гей, якби ж мені, синку, не жаль?
Якби ж мені, синку, не жаль?
Ти ж на моїм серцю лежав,
Ти ж на моїм серцю лежав.
Гей, пливе кача по Тисині,
Пливе кача в по Тисині.
Полтора года прошло с тех пор, как холодным киевским февральским днём — родилась новая реальность. И теперь — эта реальность шла вперёд, пожирая, захватывая все новое и новое пространство…
В этой реальности — государство, менты, спецназ, дубинки — были смешной, и отжившей своё парафеналией. Иллюзией власти. Власть — предполагает не только управление, но и согласие управляемого с тем, что им управляют. Если управляемый не согласен — можно блокировать его на центральной площади города, можно хватать поодиночке, избивать, нанимать титушек, отстреливать снайперами. Но управлять — все равно не удастся.
И даже если не согласен не весь народ, а только горстка его, но горстка, готовая захватить центр города, и не уходить из него, несмотря на холод, побои, штурмы милицией, посулы и уговоры, на тактические уступки власти и предательство со стороны оппозиционных политиков, которых во власти не устраивает лишь то что власть принадлежит не им — все равно, старая власть вынуждена будет уйти. И если найдётся сотня человек, готовая со строительными касками и алюминиевыми щитами идти на пули снайперов, и молча, один за другим умирать, множа собой кровавый счёт — этой власти тоже не удастся удержаться, и она вынуждена будет уйти.